Рон понимающе усмехнулся.
— Во-вторых, ты представляешь, я получил подарки! Настоящие!
Гарри сказал это так удивлённо-счастливо, что его другу пришлось отвернуться, чтобы скрыть довольную улыбку:
— И что же тебе подарил Рождественский Дед?
— Вообще-то, я давно не верю в этих сказочных «дарителей», но ты же не серьёзно про «Рождественского Деда»? Все записки с поздравлениями были без подписи, но почерк разный. Так что, «дедов» было минимум четыре, — Поттер испытующе взглянул на друга. Тот явно покраснел. Гарри спрятал улыбку: он правильно понял, что один «дед» находился сейчас совсем рядом с ним. Вторым, как он догадался, был Хагрид. Но кто были ещё два… Гарри спрыгнул с кровати Рона и метнулся к своей тумбочке у постели. Рон с любопытством подошёл тоже.
— Вот это подарил мне «Рождественский Дед» Хагрид, — Гарри подал другу резной деревянный свисток в форме совы, — если подуть, ухает почти как живая.
Затем он достал квиддичные защитные щитки для головы, локтей и коленей. Набор был лёгкий и прочный, сделанный из блестящей чёрной драконьей чешуи и кожи.
— Спасибо, Рон, — сказал мальчик очень серьёзно, — надеюсь, мне это очень пригодится в следующем году, — и он улыбнулся: — Ты не представляешь, как я рад, что у меня такой хороший друг. И не подумай, вовсе не из-за подарков.
Рональд ещё больше смутился и покраснел:
— Да ладно, я просто хотел, чтобы ты тоже порадовался в Рождество…
— Спасибо.
Гарри убрал то, что уже показал, назад в тумбочку и благоговейно достал большую книгу в кожаном переплёте.
— Вот, смотри-ка, это специальное издание «Квиддич сквозь века», с приложением «Лучшие финты лучших игроков столетия» и ещё тут… смотри! Тут фотографии игроков с автографами!
— Вот это да! — восхитился Рон, разглядывая страницы фолианта, — Это не просто специальное издание, это уникальная вещь! Тут ещё самообновляющийся вестник чемпионата мира, с изображениями игроков команд финалистов! Просто класс! …А ты знаешь, от кого это?
— Нет, — помотал головой Гарри, — не представляю даже. Вот карточка с поздравлением… Я ей страницы закладываю, видишь, сколько прочитал за каникулы…
Он достал открытку. Рональд увидел витиеватый почерк отца, и его опять захлестнуло чувство благодарности.
— Это… от папы, — сказал он шёпотом, потому что дыханье перехватило. — От моего отца, — повторил он с гордостью.
Гарри неверяще воззрился на него:
— Твой отец? Мистер Люциус Малфой? Председатель совета попечителей Хогвартса? …Рон! ЧТО ты ему сказал, что он дарит мне подарки, да ещё такие?!
— Да ничего, в общем-то, — забормотал Уизли, опять полыхая ушами. — Я просто сказал, что твои маглы ничего тебе не дарят, и что ты полюбил квиддич…
Поттер долго смотрел на донельзя смущённого друга. Насколько же богатым и влиятельным должен быть приёмный отец Рона, чтобы такую уникальную и, конечно же, дорогущую книгу считать просто знаком внимания другу его сына?! По меркам мистера Дурсли примерно таким же считался бы, наверное, какой-нибудь нефтяной магнат или член королевской семьи… На мгновение перед мысленным взором мальчика предстал этот самый мистер Малфой (взрослая копия Драко), в горностаевой мантии выходящий из сказочной золотой кареты у крыльца дома № 4 на Тисовой улице. Дальше воображение Гарри нарисовало, как Дурсли вывалились встречать знатного гостя, как лебезит перед ним, то краснея, то бледнея, дядя Вернон, как падает в обморок тётя Петуния, как безостановочно кланяется, кряхтя и потея, жирный Дадли. И последний штрих: из кареты появляется долговязый Рон в самой обычной магловской (почему-то) одежде, а сам Гарри гордо идёт мимо обалдевших родственников и запросто здоровается за руку с отцом и сыном… Мальчик даже головой потряс, до того явственная получилась картина.
— Что ж… Передай ему огромное-преогромное спасибо… И тогда, может, ты знаешь, от кого и эта открытка?
На протянутой Рону карточке чётким, ровным, со множеством завитушек почерком было написано: «Твой отец оставил мне это на хранение перед смертью. Пришло время вернуть это тебе. Используй его правильно. Весёлого Рождества!»
— Нет, я не знаю, кто это написал. А что за подарок? И неужели правда, он от твоего отца?
Гарри аккуратно убрал книгу, достал из-под подушки свёрнутую переливчатую тёмную ткань и, встряхнув, развернул её. Рон увидел старинный плащ-накидку, который поблёскивал серебром и струился благородными складками, рельефными, словно на античных статуях. Мальчик несмело протянул руку и потрогал ткань, оказавшуюся очень лёгкой и гладкой.
— Ух ты… Мне кажется, я знаю, чтó это… Ты его мерил?
— Конечно! — воскликнул Гарри. — Вот, смотри!
Он завернулся в плащ — и Рональд почти не удивился: всё тело его друга исчезло, только сияющая улыбкой голова парила над полом.
— Это плащ-невидимка! — радостно возвестила голова Поттера.
— Классная вещь! А можно, я?
— Конечно!
Гарри с готовностью снял плащ и протянул другу. Рональд завернулся в него и накинул широкую пелерину на голову. Его друг даже в ладоши хлопнул, когда он полностью исчез. Уизли подошёл к своей кровати и погладил задремавшего лазиля. Котёнок вскинул голову, повёл ушами и принюхался, приоткрыв пасть. Он не видел хозяина, но запах чувствовал, поэтому потёрся о невидимые пальцы и опять свернулся клубком.
— Класс! — ещё раз восхитился Рон, снял одеяние и отдал Гарри. — Даже кошки тоже не видят сквозь плащ-невидимку, хотя наверняка чуют запах.
— Но это ещё не все чудеса! — Поттер тщательно свернул бесценную вещь и положил опять под подушку. — Хельга тренировала меня ловить мячи, она даже дала мне полетать на её метле! Ну, это вам не школьные мётлы, даже я это понял! А ещё я был у Хагрида…
— …Зубы не сломал о его очередной кулинарный шедевр? — ухмыльнулся Рон.
— Нет, но я узнал кое-что… — Гарри таинственно смолк.
— Ну, говори уже!
— Когда я похвалился, что на Хеллоуин мы с тобой видели целых двух чудовищ, он очень заинтересовался, ты же знаешь, он любит всяких жутких тварей. Я и рассказал ему, как мы победили тролля, и что трёхголовая собака в Запрещённом коридоре, как нам показалось, покусала Снейпа, потому что он пытался своровать то, что это чудовище стережёт. Тут он так разволновался и сказал, что это никакое не чудовище, а его питомец! Хагрида! Представляешь?!
— Да ладно?!
— Вот, и я так же сказал! Так что, это не собака, а настоящий греческий цербер, по кличке… Ты лучше сядь! Его зовут ПУШОК!
Рон прыснул смехом.
— Вот, и потом он… Ну, Хагрид стал говорить, что Пушок совсем безобидный, надо только знать, как с ним обращаться, а Снейп тоже безобидный…
Уизли опять рассмеялся:
— Что, правда, так и сказал, что Снейп — безобидный?!
— Ну, это я тебе пересказываю смысл, — усмехнулся Гарри. — Короче, он никак не мог поверить, что препод хочет украсть то, что охраняет цербер по просьбе Дамблдора. До того разволновался, что ляпнул буквально так: «Хватит лезть в дела, которые вас никак не касаются! Выкиньте из головы и собаку, и то, што она сторожит! Это касается только профессора Дамблдора и Николаса Фламеля!»
— Николас Фламель? — удивлённо переспросил Рон.
— Вот, и мне показалось знакомым это имя! Но укуси меня Пушок всеми тремя головами, если я помню, где оно мне встречалось!
— Может, в библиотеке поискать? — почесал в затылке Уизли.
— Ха! До этого я и сам додумался! И вот тут, Рон, стало ещё интереснее!
— Ох, я уже и так сто раз пожалел, что не остался в Хогвартсе с тобой, — фыркнул его друг. — Ладно, давай, сказочник, сказывай дальше!
— Я попытался поискать в библиотеке. А проблема оказалась в том, что я не знаю, где, собственно, искать, поскольку не знаю, что за волшебник этот самый Фламель, и чем он прославился. Его не было ни в «Великих чародеях двадцатого века», ни в «Знаменитых именах магов нашего времени», отсутствовал он также и в «Важнейших колдовских открытиях современности», и в «Исследованиях новейших направлений волшебства». В общем, я несколько дней торчал там часами, вместо того, чтобы отдыхать как все нормальные ученики, мадам Пинц стала смотреть на меня всё подозрительнее и подозрительнее, и вчера я решил прийти туда ночью, чтобы никто не мешал.