— Чего это с ним, а? — спросил сидевший напротив Роджер Мун.
— Да не обращай внимания, Джерри. Ты доел? Пошли занимать места, — сказал Поттер.
…На трибунах, как и на самой площадке, не было места для каких-либо ещё переживаний, кроме спортивных. Поэтому, сидя вместе с Роджером, Эрнестом и Джастином, Гарри почти сразу перестал размышлять о «предательстве» Рональда и присоединился к волнению остальных болельщиков. Трибуны, как всегда, разделились, но на этот раз неравномерно. Гриффиндор полным составом «болел» против Слизерина, а Когтевран разделился: примерно треть поддерживала игроков в жёлтом, а две трети — в зелёном. Наверное, такое отсутствие единодушия было вызвано тем, что когтевранская команда проиграла и тем, и другим.
Раз за разом слизеринские громадины-нападающие прорывались (буквально) к пуффендуйским кольцам, и капитану «жёлтых» приходилось несладко. Попробуй-ка сохранять хладнокровие, когда на тебя несутся стеной три парня, каждый из которых втрое крупнее обычного человека, да ещё с такими жуткими оскалами! И всё же, Герберт Флит не терял головы и чаще всего отбивал квоффл, при этом успевая ещё и ехидно подкалывать капитана слизеринцев. Максин и Энтони же, наоборот, играли просто-таки забавляясь: им, вышибалам, попасть бладжерами в столь крупные «мишени» не составляло никакого труда. А уж как изощрялся в комментаторском кресле острый на язык Ли Джордан (гриффиндорец, следовательно, питающий особого рода «слабость» к Слизерину) — его едкие шуточки потом едва ли не афоризмами становились. И что интересно, профессор МакГонаголл, которая обычно довольно строго следила за беспристрастием комментариев своего ученика, на играх с участием команды Слизерина теряла остроту слуха чуть ли не вполовину… Но, надо признать, искромётные шутки оставались только словесной игрой, которая веселила лишь трибуны, а до команд, увлечённых азартом матча, они, как правило, и не долетали. Впрочем, некоторые слизеринцы вообще не были способны воспринимать юмор такого рода. Наверняка именно поэтому Ли Джордану и удавалось сохранять своё здоровье…
Как бы там ни было, по всему ходу игры было понятно, что пуффендуйская команда настроена только на победу, хотя счёт пока был всё-таки в пользу Слизерина, 60:50. Отчаянно «болея» за свой факультет, Гарри кричал ещё громче, как только бросал взгляд на трибуну напротив и замечал среди моря чёрных мантий и зелёно-серебряных флажков ярко-рыжую голову рядом с беловолосой. Рональд, в свою очередь, также начинал ещё громче подбадривать Слизерин, когда ему удавалось разглядеть на трибуне отблеск очков Поттера… И вдруг Драко заметил снитч! Он тут же показал на него брату, и оба мальчика стали искать взглядом ловцов. Зорко следивший за ними Гарри тоже всё понял и замер, не сводя взгляда с золотой вспышки. Мысленно он так отчаянно призывал Хельгу, словно от того, поймает она этот снитч или нет, зависело что-то жизненно важное для него. И пуффендуйский ловец не подвела свою команду (и Гарри Поттера): словно у неё была не метла, а телепортер, девушка возникла возле крылатого мячика, протянула руку… Хиггс резко понёсся на неё, но было уже поздно: Хельга Хоуп мягко спрыгнула на площадку и вскинула руку, где трепыхался золотой мяч. Она улыбалась, трибуны вопили, а Гарри Поттеру в этот миг ловец Пуффендуя показалась самой красивой девушкой на свете, красивее даже Чжо Чжан.
Игра закончилась со счётом 60:200, и это был, пожалуй, рекорд команды «Барсуков» за многие годы, наравне с «сухим» победным счётом в матче с Когтевраном. И всё-таки, хотя игроки слетели на землю с радостными криками и, подхватив Хельгу на руки, несколько раз подбросили её, капитан Флит то и дело хмурился. И дело было не в том, что слизеринская команда что-то весьма недружелюбно ворчала и злобно поглядывала на пуффендуйцев, а их капитан едва не сшиб Герберта, спрыгивая с метлы. Такое поведение «Змей» было обычной реакцией на проигрыш. Капитан «жёлтых» одним из первых понял, что несмотря на все их старания, несмотря на самоотверженную игру, Кубка им не видать… И следующий, завтрашний, матч Гриффиндор-Когтевран уже ничего не изменит. Если только не случится чудо, и «Львы» не проиграют, набрав меньше 30 очков. Но это было настолько же невероятно, как если бы слизеринцы сейчас кинулись поздравлять пуффендуйцев с победой.
Болельщики покидали трибуны, оживлённо обсуждая игру. Пуффендуй по-прежнему ликовал. Гарри Поттер был так счастлив, словно сам завоевал эту победу. Если бы кто-нибудь спросил сейчас, радовался ли он когда-нибудь больше, мальчик не задумываясь ответил бы «нет». Он шёл назад в Замок вместе с однокашниками и поминутно в восторге лупил кого-нибудь по плечам или спине, невзирая ни на пол, ни на возраст. Собственно говоря, так же вели себя и все остальные. А декан Спраут, которая нечасто посещала квиддичные матчи, сейчас шла вместе со своим факультетом и улыбалась, поздравляя капитана Герберта Флита, хотя тот только хмурился и (тщетно) пытался объяснить ей, что Кубок их команда, скорее всего, не получит.
Но из всех пуффендуйцев невесёлое лицо было не только у Флита.
Возле Главной лестницы стоял ещё один мальчик с этого факультета. Высокий, с волнистым рыжим «хвостом». Он расстроенно кусал губы и всматривался в поток радостных физиономий. Рядом с ним топтался его брат, беловолосый слизеринец.
— Рон, да брось ты переживать, — увещевал его растерянный Драко. — Это же всего лишь игра… Ну, посмотри, я же не делаю трагедию из того, что мой факультет проиграл, хотя мог бы. А ты-то чего? Твои же выиграли…
— Ты не понимаешь? — вздохнул Уизли. — Дело не в квиддиче.
— А в чём?!
Тем временем, Гарри заметил этих мальчишек, но, пользуясь свои маленьким ростом, постарался, чтобы они его не увидели, и подобрался поближе так, чтобы слышать разговор.
— …В Поттере.
— О Мерлин… А Поттер-то тут при чём?!
— Если бы Слизерин выиграл, он был бы расстроен, я бы мог его поддерживать, как вот ты сейчас меня поддерживаешь… Но выиграл наш Пуффендуй, и Гарри, получается, прав, а я предатель…
— Рон, ты здоров? Ты чего несёшь?! Какой ты предатель? Ты же всего лишь посмотрел один-единственный матч со мной, своим братом!
Уизли, не убеждённый, покраснел и опустил глаза. Гарри, не замеченный ими, вдруг вздрогнул, когда Малфой сказал:
— …У твоего приятеля, Поттера Великого, нет ни брата, ни сестры, разве он может понять, ЧТО значит БРАТ?! Друг — это, конечно, важно, но брат — в сто раз важнее. Уж если рассуждать о «предательстве», так это мне впору считать, что ты предал меня, и всё время с ним да с ним…
Рон испуганно посмотрел в стально-серые глаза Драко:
— Н-но ты же так не думаешь?!
— Конечно, нет, — повёл плечом слизеринец, и его платиновый «хвост», не такой пышный как у Рональда, но скопированный именно с него, плавно качнулся. — Я ж не идиот. Поэтому, если он…
…Гарри сглотнул и почувствовал, что краснеет: Малфой был прав. Рон стал ему другом, и даже больше, чем другом, у Гарри никогда не было никого ближе. Но, всё равно, для Драко Рон значил гораздо больше, хоть и тоже не был ему родным по крови… И тем не менее, никакая сила не могла бы заставить Поттера признаться в том, что он только что понял. Он пригнулся ещё ниже и проскользнул в коридор, ведущий в расположение факультета, быстро промчался по гостиной, натянуто улыбаясь радующимся однокашникам, забежал в спальню и спрятался на своей кровати, плотно задёрнув шторы. Мальчик, конечно, не спал, он лежал тихо-тихо, вслушиваясь, когда придёт Уизли. Вот раздались осторожные шаги, кто-то потоптался возле его кровати и прошёл дальше. Только услышав, как приветственно мяукнул Утер, Гарри убедился, что это был Рон.
— Рональд? — позвал он, придав голосу самое беспечное звучание. — Чего крадёшься? Я ещё не сплю. Ну, как тебе игра? Правда, Хельга молодец? Наши всё ещё празднуют?
Поттер сыпал вопросами, не давая Рону вставить слово, убеждая его, что никакой размолвки не было и нет.
— …Как думаешь, получится у наших взять Кубок? Вот бы классно было, если бы «Львы» завтра продули…