- А ты что, хочешь уйти?
Я посмотрел на длинную очередь мужчин, ожидающих, чтобы войти в комнату. Они больше походили на тех, кто ждет, чтобы войти в исповедальню, чем к постели шлюхи. Мое любопытство бурлило, как в печи. Нет, я не хотел уходить. Я хотел раскрыть эту тайну. Я должен был выяснить, что находится за этой дверью.
Следующий мужчина вышел с остекленевшими глазами, словно в религиозном экстазе. Я схватил его и спросил, что он видел? Его глаза смотрели прямо в потолок и даже не повернулись в мою сторону. Когда он не ответил, я встряхнул его и повторил свой вопрос по-испански. Его глаза медленно поплыли к моему лицу, зрачки были широкими, как мраморные шарики.
- Qué viste? - "Что ты видел?"
- Vi a Dios! Vi la eternidad! - "Я видел Бога! Я видел Вечность!" - ответил он.
- Quién es ella? Quién es aquella mujer allá adentro? - "Кто она? Кто эта женщина там?" - спросил я.
- Es la puta de Babilonia! María Magdalena! - "Это вавилонская блудница! Мария Магдалина!" - снова ответил он, чуть не упав в обморок, когда заговорил тоном, который можно было описать только как благоговейный.
Вавилонская блудница, женщина, пораженная семью различными демонами, которых, согласно Библии, Иисус изгнал одним прикосновением. Женщина, которая наблюдала за казнью Христа и которая была первой свидетельницей его Bоскрешения более двух тысяч лет назад. Эти крестьяне верили, что она все еще жива, и теперь раздвигала ноги за деньги в самом грязном борделе Мексики.
Я искал его глаза и глаза тех, кто стоял вокруг меня, бормоча молитвы и прижимая Библии и распятия к груди, пока они ждали, возможно, сотого человека в тот день, чтобы трахнуть ту же шлюху, и я не видел в них ни капли сомнения. Что бы ни находилось за этой дверью, это убедило их всех. Это был либо завершающий пример абсолютного суеверного идиотизма человека, либо самый глубокий скачок веры, который я когда-либо видел. Более чем вероятно, что это было и то, и другое. Я продолжал думать о цитате, которую слышал много лет назад: В мире есть два класса людей - умные люди без религии и религиозные люди без интеллекта. Я видел нации, целые культуры, состоящие из последних. Меня нисколько не должно было удивить, что бордель был заполнен ими.
В тот момент я не мог уйти. Я отпустил мужчину и смотрел, как он, спотыкаясь, прошел мимо меня, вышел в дверной проем и вышел на темную улицу, уже тускнеющую по мере того, как садилось солнце и сумерки переходили в темноту. Он что-то крикнул, шатаясь по улице и задрав голову к небу. В вольном переводе это было что-то вроде: "Я был спасен! Я видел Бога!" Что бы ни испытал Вилли в той комнате, между бедер этой женщины, это, казалось, не было единичным случаем.
То, что он рассказал мне о том, что местные жители относятся к этому месту, как к молитвенному дому, было, безусловно, преуменьшением. Даже проходившие мимо дети останавливались и крестились. Когда человек, только что покинувший крошечную комнату, шел по улице, люди выбегали, чтобы прикоснуться к нему на удачу. Как проститутка могла стать объектом поклонения, было совершенно за пределами моего понимания. Я должен был знать, что в ней было такого, что могло вызвать такую реакцию у этих людей и даже у моего собственного друга.
Я проводил почти каждый год после окончания средней школы, гоняясь за чудесами и мессиями по всей стране. Я бросил университет Стэнтона за год до получения докторской степени в области науки и философии только для того, чтобы продолжить свои поиски Бога, и ни разу не пожалел об этом ни одного дня. Я видел окровавленные статуи Девы Марии. Я видел младенцев, которым поклонялись как воскресшему Мессии. Я видел стигматиков, истекающих кровью от ран Христа. Я видел, как левитируют буддийские монахи, а священники вуду одержимы демонами. Тем не менее, это был самый странный религиозный опыт, который я когда-либо испытывал, а он еще даже не начался. Игнорируя выражение "Я же тебе говорил" на лице Большого Вилли, я занял свое место в очереди и наблюдал, как мужчины целовали свои распятия и обнимали свои Библии, ожидая в очереди, в борделе, чтобы натянуть живую святую.
Прошел почти час, прежде чем настала моя очередь войти в маленькую комнату. Мужчина, который ушел до меня, был достаточно любезен, чтобы придержать для меня дверь.
Первое, что я заметил, войдя в маленькую темную комнату, были свечи. Белые свечи дюжинами заполняли комнату, отбрасывая повсюду тени. Второе, что я заметил, был запах. Непреодолимый запах спермы и грязного влагалища висел в воздухе, как туман, и обжигал мои ноздри, как ментоловая капля в носу, заставляя мой нос течь, а глаза слезиться. Источник зловония неподвижно лежала на кровати, ее пустые заплаканные глаза, белые от катаракт, безучастно смотрели в потолок.