- Больша личинок, нужна больша, нужна больша, нужна больша!!!
Пот заливал ее лицо, заполняя пустую глазницу, пока не хлынул рекой по щеке, словно поток слез. Ее большие деформированные губы дрожали, как будто она задыхалась от горя, периодически растягиваясь в безумной улыбке. Она продолжала погружать руки во внутренности мертвой свиньи и извлекать из ее гнилых потрохов все больше и больше личинок, бросая их в ванну к Энтони. Казалось, что им нет конца.
- Больша нужна больша, больша личинок, нужна больша, нужна больша!!!
Эта женщина явно сошла с ума, съехала с катушек начисто. Возможно, когда-то она и была великой целительницей, но теперь она превратилась в обычную, без умолку разглагольствующую, сумасшедшую старую бабку. В глубине души Энтони прекрасно это понимал, но не мог позволить себе поверить в это, особенно в нынешней безысходной ситуации. Он был вынужден ей верить. Мама Луанда всегда все знала лучше всех. Она позаботится о нем. Она всегда заботилась о его соплеменниках, сколько он себя помнил. Он только появился на свет, а Мама Луанда уже давным-давно жила в деревне и вовсю лечила людей. И они всегда верили в нее.
Энтони наблюдал, как из уголка ее потрескавшихся губ стекает длинная струйка слюны. Ее здоровый глаз хаотично метался в ее глазнице, сосредотачиваясь ни на чем и на всем одновременно. Она продолжала бормотать и бубнить, улыбаясь и бросая куски гнилых кишок свиньи с пригоршнями личинок в ванну к Энтони. Кратер ее мертвого глаза, казалось, клубился тенями. Энтони казалось, что он даже слышит испуганные крики каждого ребенка, что когда-то посмотрел на это гротескное лицо, эхом из глубин этой черной ямы. Она выглядела обезумевшей и злобной, как один из тех зомби, байки и сказки о которых были весьма популярны на их острове. Возможно, она просто сильно одряхлела с возрастом, а может у нее развился Альцгеймер. Энтони снова задумался о том, как же ей удалось прожить так долго. Может, она, и правда, превратилась в зомби. Он начал паниковать. Он доверил свою жизнь сумасшедшей, а теперь его съедают заживо!
- БольшаличинокбольшаличинокбольшаличинокБОЛЬША!!!
Энтони закрыл глаза и начал мечтать о залитых солнцем пляжах с шоколадными красотками в сексуальных стрингах, резвящихся в океане. Он мечтал об игре в волейбол или в футбол на мягком, словно пудра, песке. Ему снились спелые манго и сладкие ананасы. Он вспоминал мамину кухню, пропахшую карри и душицей. По ощущениям, черви уже вовсю копошились в его черепе, но он старался не обращать на это внимание. Он должен был выжить. Его мать пожертвовала слишком многим, чтобы вытащить его из Гаити, подальше от нищеты, суеверий и смерти. Он не имел права просто взять и умереть. Он должен был верить. Должен преисполниться верой. Мама Луанда позаботится о нем. Уж она-то точно сможет его вылечить.
Перевод: Роман Коточигов
"Пробуждение"
Когда человек заключен в тесную клетку и каждый день подвергается побоям, то как мы можем говорить о его развитии и прогрессе?
- Эмма Гольдсман, "Анархизм"
А если Бог был одним из нас?
- Джоан Осборн, Relish
- Почему?
Репортер меня не слушал. Он был напуган до смерти. Минуту назад он с самодовольным видом сидел возле моей камеры, уже прикидывая, сколько заработает на моей биографии. Теперь он был в камере - голый, немой, не понимающий, как я это сделал. Я смотрел, как его жирные губы беззвучно шепчут слова, словно у гуппи[26], задыхающейся без воздуха, а глаза панически округляются, усиливая сходство репортера с морской живностью.
В его речевых способностях я не нуждался. С его частью беседы я справлюсь и сам. Рот человека не изрекал ничего оригинального уже десятки лет. Преждевременно облысевший, преждевременно растолстевший, молодой репортер задергался, как от удара тазером, когда я потянулся к кнопке включения диктофона в его кармане. Я видел все вопросы в его глазах. Я отвечу лишь на те, которые сочту стоящими.