— Ну что, поехали? — обратился ко мне Сергей Борисыч. — Хозяина пчелам я нашел, через день-два пасеку вывезем. Надеюсь, косолапые до неё за это время не доберутся…
Обратно в Кондинское мы возвращались на лодке старого. Казанка участкового, доверху нагруженная несгоревшим скарбом убитого, осталась на пасеке. — Когда поеду за пчелами, тогда её и заберу. На мой вопрос ответил Сергей Борисыч… — А что мне делать с лодкой нашего дедушки? Теперь она мне уже не нужна, — спросил я участкового. — А на чем ты повезешь своих собак? — посмотрел он на меня. Теперь ты у них за хозяина…
Глава 31
ДЯДЯ ЁША
До Сургута пришлось телепать не больше недели. В Ханты-Мансийск, как и в прошлый раз, я приехал на лодке. На ней же из-за собак, которых без справок о регистрации и о прививках в «метеор» взять отказались, мне пришлось добираться до самого дома. Повезло, что по дороге меня взял под борт идущий на Сургут РТ, иначе мой обратный путь мог оказаться еще труднее. Первое время от дурных мыслей меня отвлекала работа. Сначала надо было соорудить во дворе дома для собак вольеру, потом сделать для них уютные конуры, перевезти с Оби к себе во двор старикову «амурку» и написать всем письма. Но несмотря на суету, Конда из памяти не уходила: развалины сгоревшего дома, бесхозная пасека и грустные глаза прощавшегося со мною Сергея Борисовича. Участковый понимал, что прощается со мной навсегда. Обняв меня, он тихо сказал:
— Твой путь такой же, как у него, вы чем-то с ним похожи, поэтому береги себя, Юра.
— «Бережёного бог бережёт», — пожал я руку другу участковому.
Прошел месяц, второй… Поздней осенью я, заключив договор в Сургутском КЗПХ, уехал с дедовскими лайками на большой Юган на охоту. Мне не хочется описывать, что я видел и что добыл, тем более, к теме книги это и не относится. Одно хочется сказать, лучше моих черно-белых с масками, в те времена в Сургутском районе лаек не было. Собаки могли всё, даже в глубокий снег и трескучий мороз, тогда, когда другие собаки, даже кровные хантейские аборигенные ланки полностью отказывались от работы. В том году свой отпуск я провел в тайге, но охотился я не ради наживы и не ради удовольствия, как многие. Мне хотелось увидеть в деле древнейшую сибирскую породу лаек, собак наших далеких предков — русов-бореалов. И надо сказать, охотничьи качества черно-белых оказались выше всех моих ожиданий. Когда после отпуска я приехал к себе домой, то сразу понял, что в квартире был обыск. Кто-то что-то искал? Но что? Никакой запретной литературы у меня не было… Что же тогда искали? — думал я — Какой-либо компромат? Или что-то другое. И тут я вспомнил: а не письмо ли старого, которое я по совету знахаря оставил у своего надежного друга в Томске? С этой мыслью я тут же поехал на Главпочтамт и с автомата позвонил тому человеку. Выслушав меня, он тут же ответил, что у него пару недель назад в квартире тоже был обыск. Что-то искали… На мой вопрос, сохранил ли он мой конверт или нет. старый надежный друг сказал, что его подруга, не разобравшись, нечаянно сожгла его вместе с мусором в печи на даче. От услышанного из руки чуть не выпала телефонная трубка!
— Как ты мог! — захотелось крикнуть старому и надежному.— Я же тебя просил!? — но на той стороне провода, поняв, что со мною происходит, знакомый голос сказал:
— Слышишь меня? Не сердись, всякое бывает. Ты лучше приезжай, я тебе тут книг хороших припас. Да и отец-покойничек кое-что для тебя оставил…
— Ладно, приеду! — бросил я трубку. — Спасибо! Книги мне, конечно, нужны, но конверт был куда нужнее.
Прошло не менее полугода, прежде чем я оказался в Томске. Как всегда, сразу же из аэропорта я направился к тому, с кем разговаривал по телефону и кому оставил конверт старого. На душе было неуютно. — Подвел-таки! Я же тебя просил, мать твою! Неужели нельзя было спрятать конверт как следует? С такими мыслями я нажал кнопку двери в квартиру. За дверью раздались шаги. Она сразу же открылась, и на её пороге я увидел улыбающееся лицо хозяина квартиры. — Чему ты так радуешься — шевельнулось в сознании — Ты же меня подвел… Но, переступив порог, я опешил: мой друг молча приложил указательный палец к губам, протянул мне поднос, на котором лежал… конверт старого! Осторожно поставив поднос на рядом стоящий холодильник, я обнял своего друга!
— Молодец! — прошептал я ему на ухо. — Если бы ты знал, какой ты молодец!
— Я это знаю, — красноречиво ответила мне его улыбка.