Я считал себя уже старым волком, ибо ракетный стаж исчислял с 1940 года, когда впервые с подачи Болховитинова, Исаева и Березняка начал разрабатывать автоматику управления ЖРД для самолета БИ. При случае я упоминал о своем стаже, намекая, что первый боевой орден Красной Звезды получил в 1945 году за разработку системы автоматического управления ЖРД. Все, проработавшие в Германии в институтах «Рабе», «Нордхаузен» и «Берлин», чувствовали некоторое «кастовое» превосходство независимо от теперешнего места работы и ведомственной подчиненности. Однако это чувство не мешало, а роднило, объединяло и, в конечном счете, помогало решать многие проблемы.
Общий объем и сложность задач, которые в большинстве своем мы сами перед собой ставили, требовали повышения эффективности всей системы опытно – конструкторских и научно – исследовательских работ.
В условиях резкого увеличения численности проблема оптимальной структуры для восприятия потока новых людей была очень важной. Мой опыт подсказывал (и это многократно подтверждалось впоследствии), что никакая структура, сколь бы тщательно она ни была продумана, не способна сама по себе создать и поддерживать высокий уровень творческой работы инженеров и ученых разных специальностей, если между ними не установился дружественный контакт.
Для того чтобы достойного специалиста назначить руководителем работы в соответствии с его способностями, в условиях того времени требовалось не только мое желание, его согласие и одобрение Королева. Для назначения на ключевые позиции были необходимы поддержка партийного комитета и отсутствие возражений со стороны отделов кадров и режима. Правда, в этот период анкетные данные уже не имели столь решающего значения, как в сталинские времена, но все же не допускались к руководству те, кто могли быть заподозрены в родственных или иных компрометирующих связях с иностранными подданными.
Наибольших успехов добивались те руководители, которые научились понимать и оценивать прежде всего роль людей, а потом уже, во вторую очередь, роль неодушевленной техники.
Для меня объединение усилий различных по характерам, целеустремлениям, культуре, опыту и возрасту специалистов – руководителей оставалось главной проблемой. Наилучшей школой, прививающей вкус к объединению усилий, обучающей искусству контакта «каждого с каждым», было участие в подготовке техники на полигоне, проведение пусков и анализ результатов летных испытаний. Никакая теоретическая координация специалистов по баллистике, электрике, динамике управления, конструкторов, производственников и еще многих других не дает, в смысле воспитания коллективного подхода, такого эффекта, как совместная работа на полигоне. Несмотря на суровые условия жизни, высокую требовательность, поток стрессовых ситуаций, всегда сопровождающих процессы подготовки к пускам и управления полетом, на полигоне создавалась обстановка, воодушевлявшая каждого участника, побуждавшая его работать с максимальной отдачей сил и всех своих способностей.
В целом организация работ потребовала при идейном объединении более четкого территориального и структурного разделения.
Первым шагом в этом направлении стало создание на второй территории космического отделения ОКБ-1. По указанию Королева туда снова переехали космические проектанты во главе с Тихонравовым и Цыбиным, были заново созданы космические конструкторские отделы, сюда же вселили специалистов переведенного из НИИ-1 отдела Раушенбаха. С нашей старой территории мы перевели также отделы радиотехники и электрооборудования, сильно разросшиеся, главным образом, за счет специалистов, привлеченных академиком Александровым в бытность его директором.
Мы получили возможность создать в ОКБ-1 уникальный комплекс отделов по разработке систем управления космическими аппаратами. Постановлениями правительства были определены головные организации и главные конструкторы по разработке и изготовлению систем управления ракетами. Это были Пилюгин и Рязанский в НИИ-885, отделившиеся от них Семихатов в Свердловске – для морских ракет и Коноплев в Харькове – для ракет, создаваемых Янгелем. Почему – то в коридорах властных структур считалось, что они же рано или поздно, между делом, справятся и с новыми системами управления космическими аппаратами. Это было заблуждение – головокружение от успехов.
Собравшиеся на «втором производстве» специалисты решили, что пришло время захватывать инициативу в создании принципиально новых систем.