Первые приборы, прошедшие проверочные испытания, поступали на КДИ – конструкторско-доводочные испытания. Их грели, морозили, трясли на вибростендах, помещали в вакуумные и влажные камеры, проверяли на крайние допуски по питающему напряжению. И обязательно всплывали дефекты, требовавшие переделок, повторных испытаний, замены каких-нибудь комплектующих. При серьезных дефектах останавливалось производство для досконального выяснения, объяснения причин и согласования всех последующих мероприятий с «заказчиком», то есть военным представителем.
Наконец, когда все уже согласовано, производство «стоит на ушах», чтобы в срок подать первые приборы, допущенные к установке на космический аппарат. Вместо сборочного цеха опоздавший прибор устанавливается уже в КИСе – контрольно-испытательной станции завода, на которой проходят испытания всего космического аппарата. Это последний этап перед отправкой на полигон. Здесь неожиданно выявляются неприятности, связанные с электромагнитной несовместимостью прибора. Он мешает, или ему мешают соседи. А бывает, что и в многочисленных кабельных соединениях допущены ошибки, приводящие к появлению настоящего дыма! В последнем случае «на ушах» стоят разработчики прибора, бортовых схем, конструкций кабелей и производственники. Пока не будет найдена ошибка, космический аппарат не двинется на следующие по очереди испытания. Нам удалось с самого начала воспитать всех разработчиков и испытателей по принципу: прежде всего найти причину, принять решение по устранению дефекта, провести все доработки, повторить испытания, а потом, убедившись, что доработки были удачными, искать виновника.
Большое значение в процессе «разработка – изготовление – испытания – сдача» имели взаимоотношения с офицерами – специалистами военной приемки. Наше военное представительство возглавляли полковники Павел Трубачев и его заместитель Павел Александров. Я с ними был хорошо знаком еще по совместной работе в институтах «Рабе» и «Нордхаузен». У нас установились хорошие деловые отношения. Офицеры приемки, их называли «трубачевцами», могли бы проявлять формальный подход и работать «по правилам». Это было бы самым опасным в нашем деле. Нам в совместной работе удалось этого избежать. В 1961 году Трубачев был назначен начальником управления в системе РВСН. С пришедшим ему на смену полковником Олегом Загревским, а затем и с полковником Александром Исаакяном мы также всегда находили общий язык.
Возникавшие конфликты разрешались в интересах дела и сроков. Сроки обычно входили в противоречие с описанным выше формальным циклом создания приборов. От всех руководителей разработок, начиная с заместителей главного конструктора до инженера-разработчика, требовалось, кроме безусловной технической компетентности, еще и умение искать компромиссы. Это искусство не описано ни в каких учебниках и не является инженерной дисциплиной вузов.
Найти компромисс между требованиями строгой последовательности в процессе создания приборов и сроками, которые никак с этим длинным циклом отработки не совмещались, бывало очень трудно. Обычно мы договаривались о параллельном цикле – производство начиналось задолго до отработки первых лабораторных образцов. Это бьш риск. Иногда большой производственный задел приходилось выбрасывать. Но в целом такой метод, впоследствии распространившийся на другие предприятия, себя оправдывал.
Современного разработчика, пользующегося услугами персональных компьютеров, моделирующих стендов, системой автоматизированной разработки чертежей, в том числе и больших интегральных схем, беспокоит прежде всего цикл отработки программно-математического обеспечения. Компьютеризация систем управления произвела революцию в технологии разработки и изготовления аппаратуры. В 60-е годы мы не представляли себе, что всего через двадцать лет сроки создания системы будут определяться не конструктором и производством, а математиком, разрабатывающим программное обеспечение. Но работать над этим будущим мы начали еще в те далекие годы.
Е-2 УХОДИТ К ЛУНЕ
В сентябре 1959 года мы доказали всему миру, что третья ступень межконтинентальной ракеты способна доставить полезный груз даже на Луну. Теперь на очереди было фотографирование невидимой стороны Луны – новый сюрприз, о котором, как у нас уже было принято, никаких предварительных публикаций не допускалось.
По сравнению с прямым попаданием в Луну задача фотографирования ее обратной стороны была несоизмеримо более сложной. Впервые в истории космонавтики был создан управляемый автономно и по командам с Земли космический аппарат. На автоматической станции (АС), или объекте Е-2, устанавливалось ФТУ -фототелевизионное устройство. По достижении района Луны АС должна была системой ориентации повернуться так, чтобы объективы фотоаппарата были направлены на невидимую с Земли обратную сторону Луны. При этом система управления обязана стабилизировать АС, вовремя включить ФТУ и по истечении 40-50 минут его выключить.