С легким сердцем встретил Джефферсон свое восьмидесятилетие. Походка его утратила пружинистость, спина сгорбилась, но могучее здоровье не изменило ему, а под копной волос, теперь таких же белых, как у твини, сохранился по-прежнему живой ум.
Счастливый человек не старится, а последние сорок лег Скэнлон наблюдал за ростом Твин-тауна и был счастлив.
Сейчас он смотрел из своего окна на эту жемчужину с населением чуть больше тысячи и с тремястами квадратных миль плодородной земли Огайо.
Стройные и прочные дома, широкие чистые улицы, парки, театры, школы, магазины — образцовый город, созданный коллективным трудом с приложением ума и таланта.
Он услышал, как отворилась дверь, и, не оборачиваясь, узнал легкие шаги.
— Ты, Мэдлин?
— Да, отец. — В Твин-тауне каждый житель называл его только так. — Макс и мистер Джонсон вернулись.
— Это хорошо. — Он ласково поглядел на нее. — Как вырос у нас на глазах Твин-таун.
Мэдлин со вздохом кивнула.
— Не вздыхай, дорогая. Мы прожили эти годы не зря. Жаль только, что Бьюла не может порадоваться вместе с нами. — Он погрустнел, вспомнив старую экономку, умершую четверть века назад.
— Сегодня не надо печалиться, — теперь уже Мэдлин успокаивала его. — Вот и мистер Джонсон. Вспомните: сегодня сороковая годовщина города — день радости, а не печали.
Чарльз Б. Джонсон был, что называется, человеком практичным. Под этим подразумевались ум, дальновидность, относительное понимание научных проблем, но с непременным обращением этих положительных качеств только себе на пользу. А потому мистер Джонсон серьезно занялся политикой и первым был назначен в недавно созданный правительственный комитет по вопросам науки и техники.
И эту свою новую деятельность он начал с визита к величайшему ученому и изобретателю мира Джефферсону Скэнлону, который и ныне, в столь преклонном возрасте, не имел себе равных по количеству ежегодно предоставляемых в распоряжение правительства важных изобретений. Твин-таун явился для Джонсона в значительной мере сюрпризом. До сих пор в мире имелось лишь весьма смутное представление об этом городе, на него смотрели как на своего рода хобби старого изобретателя, как на безобидную эксцентричность. Сейчас Джонсону почудилось нечто зловещее в этом слишком хорошо исполненном проекте.
Однако, войдя в сопровождении Макса к Скэнлону, он сумел придать своему лицу выражение самой искренней доброжелательности.
— А, Джонсон, — приветствовал его Скэнлон, — вы уже вернулись. Ну что вы обо всем этом думаете?
— Это поразительно… Это просто чудо!
— Рад слышать, — с довольным смешком отозвался Скэнлон. — У нас тысяча сто пятьдесят четыре жителя, город растет с каждым днем. Вы видели, каких успехов мы достигли, но это ничто в сравнении с нашими планами, которые будут осуществляться и после моей смерти. Впрочем, кое-чего я хотел бы добиться при жизни, и вот тут мне нужна ваша помощь.
— Что же это такое? — осторожно осведомился секретарь комитета по вопросам науки и техники.
— Только одно: чтобы эти так долго унижаемые твини были уравнены в правах с землянами и марсианами — в правах политических, гражданских, экономических, общественных.
Джонсон заколебался.
— Это будет затруднительно. Существует немало вполне понятных предрассудков, и пока мы не убедим жителей Земли, что твини заслуживают равенства… — Он с сомнением покачал головой.
— Заслуживают равенства?! — горячо воскликнул Скэнлон. — Да они заслуживают большего. Мои требования очень скромны.
При этих словах Макс, тихо сидевший в углу, поднял голову и выразительно посмотрел на Скэнлона, но тот продолжал:
— Вы не представляете, каковы эти твини в действительности. Они вобрали все лучшее, что есть на Земле и на Марсе. Они обладают трезвой, аналитической рассудительностью марсиан в сочетании с живой эмоциональностью и безудержной энергией землян. Интеллектом они превосходят нас с вами, да, любой из них! Я же прошу только равноправия.
— В своем усердии вы, пожалуй, преувеличиваете, мой дорогой Скэнлон, — снисходительно улыбнулся Джонсон.
— Ничего подобного. Почему, как вы думаете, я сделал столько ценных открытий? Почему я сумел несколько лет назад найти способ преодоления силы тяжести? Вы полагаете, мне удалось бы все это без моих помощников? Посмотрите на Макса. — Макс опустил глаза под пристальным взглядом правительственного чиновника. — Это ему принадлежит последний, завершающий штрих в открытии атомной энергии.