Раздавшийся у ворот шум привлек внимание стражников. Как не хотелось воинам остаться у костра, но пришлось подойти к краю стены.
Подъехав к наглухо запертым воротам на пегих длинногривых лошадках, трое глашатаев размахивали руками и кричали собравшимся на стене стражникам.
- Открывайте ворота, шакалы! Сюда едет наперсник великого Бату хана. Он не любит ждать. Если его конь остановиться перед воротами хоть на мгновение вас порубят на куски, и бросит их на съедения собакам!
Стражники взглянули, куда указывал глашатай. По заснеженной, но утоптанной дороге в сторону крепости двигался отряд, не менее тысячи всадников. Впереди на племенном арабском жеребце гордо подняв голову, ехал крепко сложенный воин, облаченный в золотой доспех. На его груди, на тяжелой цепи позвякивая о броню, висел круглый знак с изображением головы тигра- золотая пайса, выдаваемая только самым приближенным к хану лицам. Следом за всадником ехали знаменосцы несшие штандарты с изображением тамги дома Бату хана с полумесяцем.
Стражники бросились к воротам. Заскрипели петли и тяжелые дубовые створки распахнулись. Стражники в нерешительности сгрудились у входа.
- А ну кланяйтесь, собаки!- заорал глашатай. Он взмахнул плетью и стал наносить беспорядочные удары по головам, лицам и спинам, нерасторопных воинов. Стражники упали на колени, закрывая головы руками, и не смея даже взглянуть на ханского посадника. Не успел темник доехать до ворот, а глашатаи уже неслись по улицам Белгорода. Нужно было успеть приготовить для своего повелителя ночлег.
Как только процессия въехала в город, ворота закрылись. Гарнизону Крепости больше не суждено было увидеть рассвет.
Совершив двухдневный марш-бросок, меркиты без особых усилий перебили все заслоны и гарнизоны захваченных приграничных крепостей, обеспечив черниговцам и галичанам беспрепятственный проход. Теперь десятитысячная конная рать двигалась в сторону Киева, заходя в тыл монголам.
10 ноября 09 часов 35 минут- 15 часов 05 минут, Киев (Лядские ворота).
Киевляне наблюдали со стен за установленными позади пеших отрядов метательными машинами. Бойцы уже были готовы к началу обстрела. Потому для них не стало неожиданностью, когда в синеве неба появился град больших и малых, стремительно летящих камней. Первый залп не достиг цели. Камни ударили в стену, некоторые упали с недолетом в ров, другие с перелетом упали на крыши домов. Тут же дрогнули и медленно поползли в сторону городской стены три штурмовые башни. Огромные конструкции на колесах без спиц, толкали сотни степняков. Башни уже были заполнены готовыми к бою воинами. Впереди ордынцы тащили щиты, сколоченные из досок, прикрывая тягловую силу.
- Ну что же,- потер руки Ливий,- начнем и мы. Катапульты!- закричал, готовсь!
Его команды немедленно передавались по цепочки. Расчеты орудий, привели их боевое положение.
- Ориентир пять, вправо тридцать!- скомандовал римлянин,- первая и вторая катапульта, зажигательным по штурмовой башни, огонь!
Из-за стены вылетели и понеслись в сторону медленно ползущей передней башни деревянные бочонки. От удара они развалились. По доскам потекла черная маслянистая жидкость, немедленно вспыхнувшая ярким пламенем. Башня вспыхнула, будто гигантская свеча. Находящиеся в ней воины стали прыгать на землю, объятые пламенем. Те, кто не сгорели сразу, катались по снегу, пытаясь сбить пламя, но от этого огонь только сильнее разрастался.
Монголы ответили своим залпом. На стену посыпались выкрашенные в красный цвет продолговатые полые снаряды. Каждый снаряд имел металлический клюв. Снаряды втыкались в стену разрывались, разбрасывая вокруг острые металлические предметы. Но это не нанесло русичам вреда. На момент обстрела они уже укрылись в башнях и клетях валов.
Раздалась новая команда и русские артиллеристы дали новый залп. На этот раз вместе с катапультами, заработали требушеты. Вспыхнула вторая осадная башня, а несколько многопудовых валунов погребли под собой одну из вражеских катапульт.
Стоя в башне в полный рост, римский центурион, командовал русской артиллерией. Расчеты метательных машин, моментально меняли угол наклона прицела, посылая в сторону ордынцев смертоносные гостинцы. В течении нескольких часов продолжалась ожесточенная перестрелка, в ходе которой были уничтожены все имевшиеся в наличие у степняков метательные машины. Киевляне тоже не обошлись без потерь.
Одной осадной башни удалось зайти в «мертвую зону». Теперь зажигательные снаряды перелетали через нее. Но это нисколько не смутило Ливия.
- Стрелометы левого фланга огонь!- скомандовал он.
Расчеты повернули орудия и дали залп. Толстые копья, закрепленными на древках канатами, ударили в стену башни, пробив доски. Десяток русичей налегли на ворот, накручивая на барабан натянувшиеся канаты. Башня дрогнула и наклонилась. Сотни ордынцев повисли на основании, пытаясь поставить башню на землю. Не продолжительное время тяжелая конструкция раскачивалась, а затем завалилась на бок и рухнула, погребя под обломками, всех кто не успел выскочить.
Лишившись всей осадной техники, монголы с дикими криками бросились на штурм, таща к стенам лестницы. Пылающие снаряды вылетели из-за стен, ударив в беснующуюся толпу. Десятки бойцов вспыхнули. Пылающими факелами они заметались по полю. Баллисты выплевывали по наступающим, тяжелые камни. Попадая в голову, они сносили ее с плеч. Если камень попадал в грудь, несчастного отбрасывала на несколько метров, превращая его внутренности в кашу. Но это не смогло сдержать толпу. Монголы достигли стен и, приставив лестницы, поползли вверх. Больше не опасаясь обстрела со стороны противника, ратники высыпали на стены. Завязалась кровавая сеча.
Мункэ посылал в бой все новые и новые тысячи. Чтобы поддержать штурмующих стены воинов огнем, он велел темнику Кайдану, с легкой и тяжеловооруженной конницей перейти реку и начать обстрел защитников города. Лавина конных джахангиров выехала на середину реки, ожидая команды к наступлению.
И тут произошло непредвиденное. Пылающие молнии разрезали небо. Перед всадниками упали сосуды, с укрепленными по бокам небольшими крылышками. Раздался грохот, сопровождающийся сильной вспышкой. Там где упал снаряд, лед разворотило взрывом, капли горючей жидкости разлетелись во все стороны. Попадая на человека, горящая капля прожигала его насквозь. Растекаясь, жидкость, плавила лед. Следом под ноги коней упали тяжелые камни. Раздался треск, по льду пошли трещины. Не выдержав тяжести тысяч, закованных в броню джахангиров, лед проломился. Под тяжестью доспехов элита монгольского войска пошла на дно. Всадники бросились к близлежащим берегу. Лед под копытами продолжал крошиться, затягивая все новые жертвы в холодную воду.
10 ноября 15 часов 10 минут «Дебри» киевские высоты
Конные киевские дружинники, укрывшиеся в поросших густым лесом «дебрях»- обрывистых, поросшим лесом, склонах Киевских высот, лишь смутно слышала гул далекой битвы. Воины сидели прямо на снегу подле своих лошадей. Тревога не покидала их. Битва шла уже много часов, а сигнала к выступлению не поступало. Кое-кто из воинов забрался на деревья, что бы разглядеть, ход сражения. Об увиденном, они сообщали своим сотникам, от которых вести распространялись остальным.
Тут же, в составе дружины находились и пограничники Радок и Михайло. Вокруг них собрались с десяток бойцов.
- А верно ли, что монголы бьются крепко?- спрашивал молодой дружинник, весельчак и балагур, Вьюн,- как бы так изловчится, чтобы и самому остаться целым, и их посечь.
- Давят степняки скопом,- важно отметил Радок, поглаживая бороду,- да издалека стрелами бьют. А подойдешь к нему вплотную, так люди как люди. Кто лучше бьется, кто хуже.
- А мне без разницы,- вставил слово Михайло, поигрывая любимой булавой, - кому голову проломить. Голова она одна, хоть у багатура, хоть у простого воина.
- Вод бы самого Батыя в плен захватить,- мечтательно закатив глаза, произнес Вьюн,- да вот веревки с собой не прихватил.
- Говаривают, что Батый на Киев не пришел,- заметил Радок,- под Рязанью еле ушел. Теперь опасается сам на Русь идти.