— Твои кэрсаны и погонщик убили жрецов храма. Повредили врата…
Не успел я отойти от самобичевания, как судьба решила приложить со всей дури. Казнят же. Изула и Линет я намеревался оставить в прошлом. Это не мои женщины. Мои женщины меня бы слушали, а раз нет, значит не мои. Досадно, но бывает. Пусть убивают друг друга до скончания дней. А я в Лаврошь. Там как минимум мой ребёнок. Я буду с той, кто ценит. Может в том холле во дворце, всё ещё висит мой портрет?
— Тебе есть, что сказать?
Я поднялся. Убить их всех? Стою и смотрю на кандалы. Успею я напитать силой и выставить доспех или они взорвутся раньше?
— Тебе есть, что сказать? — повторил местный прокурор.
— Все обвинения ложные.
— Если это всё…
— Я глава рода Золотого города. От Заката до Восхода.
В зале послышались смешки.
— Освободите и дайте свободно пройти иначе умрёте.
— Угрожаешь? Это хорошо, — глава каравана прямо-таки светился от счастья.
А ведь я ему жизнь спас и его людям, а ещё помог сохранить остатки его каравана, когда карусов остановил.
Глава каравана ещё счастливо улыбался, не представляя, что жить ему осталось меньше мину, когда я указал пальцем в сторону слушателей и приказал:
— Встань и назовись.
Нимус поднялся. Сбросил накидку и каждый смог узреть, что в зале среди них сидит воин Золотого города. И если рост и могучее тело, еще не показатель, то вот золотые эмблемы и медальон с символом рода говорит об этом однозначно.
— Нимус, воин Золотого города.
— Подойди.
Он подошёл. Я лишь поднял руку в сторону главы каравана и ещё не успел приказать оторвать ему голову, как тот упал на колени и стал молить о пощаде. Я даже растерялся, слова так и не сорвались с моих уст. Такие же не лечатся, тут только ампутация головы, но нет. Вот стоит на коленях и…
— Я признаю свою ошибку и что ты глава рода Золотого города.
Зал неодобрительно загудел.
— Вы думаете я испугался? — поднял он голову в их сторону. — Да! И что такого? Только это не отменяет того факта, что я ошибся. Вы не понимаете. Это воин Золотого города и он выполняет приказы лишь своего главы.
Ну, в общем то да и так и есть. Раз признал, то живи. Я сегодня добрый, у меня день рождение. Новое. Сегодня ведь начало моей новой жизни с чистого листа. Почти.
Нимус легко освободил меня из оков, а в это время я заметил какой-то гул. Люди выходили из зала, но тут же в страхе возвращались и пятились. Очередные неприятности? С самыми не радужными мыслями я направился на выход. Люди расступались и вообще боялись ко мне прикоснуться. Давились и жались в стену.
Храм местного суда был окружён воинами Золотого города. Понятно теперь, что их так напугало. У меня вон у самого в первое мгновение колени подогнулись, но ведь мне не придётся с ними сражаться? Я поднял голову к небу и посмотрел на солнце. Слепит.
— И сколько вас тут? — спрашиваю, никому конкретно не обращаясь.
— Сотня здесь. Ещё четыре легиона снаружи города, — отвечает Линет.
Просто охренеть. Едва удержался, чтобы не присвистнуть. Они явно собрались на войну и у меня лишь один вопрос:
— И кто этот неудачник?
— Тебе решать, — отвечает Изула.
— Ну-у-у, знаю я одного. Но если он увидит… легионы, то боюсь он умрёт раньше времени.
Линет нахмурилась. Пытается прочесть мои мысли и не получается?
— И что он натворил? — всё же спрашивает она.
— Флягу у меня забрал.
— Какую ещё флягу?
— Обычную, — пожимаю плечами.
— Мы идём на войну из-за фляги? — поворачивается она к Изуле.
— Я же тебе говорила, а ты куда столько, да куда. Нужно было всех поднимать!
— Вы меня разыгрываете? Да я вам каждому тысячи фляг подарю!
— То есть ты останешься?
— Ещё чего.
— А кто в Золотом городе тогда остался? — уточняю я.
— Пусть твоя жрица правит. У неё неплохо получается, они там вообще с отцом спелись. Он стал временным советником Правителя.
— Без Правителя, — поддакнула Изула.
Мне очень хочется расспросить их об этом, но прикусываю язык. Нельзя. Спрашивать у них себе дороже. Будут язвить и издеваться. Оно мне надо? Я с ними уже обоими попрощался, а теперь не могу осознать, что они обе здесь и даже целые. Все ранения устранены.
— Тогда обеспечьте нам проход. Мы идём за флягой. И за ребёнком. Нехорош его на крёстной оставлять. Изула, ты мне скажи, кто у нас, мальчик?