Несколько мгновений они молчали, ошарашенные, а затем одновременно заговорили:
– Неужели это как-то связано? Неужели то, что омолодило меня, привело к таким ужасным последствиям для тебя?!
– Но мы ведь не связаны никакими узами и исполнение моей мечты…
– Постой, – как бы Евсей ни был поглощен своими мыслями, последние слова он все-таки расслышал и воззрился на собеседника с еще большим удивлением, – выходит, ты мечтал постареть?
– Повзрослеть.
– Но, великие боги, зачем?!
– Чтобы все перестали относиться ко мне как к мальчишке, начали прислушиваться к словам, позволяли совершить поступки, чтобы… – на миг он прикусил губу, а затем сказал главное: – Чтобы Сати увидела меня другим, поняла, что… Что я действительно люблю ее, что это не какая-то там юношеская влюбленность… Я думал… -он умолк, не решаясь продолжать вслух. Но мысленно он повторял вновь и вновь: "Сати бежала от меня, потому что мой вид, тот вид внушал ей страх, будя ужасные воспоминания. Теперь я стал совсем другим. Я и так бы изменился. Но лишь спустя долгие годы. А я хочу, чтобы все случилось прямо сейчас!…" – Я стал другим! Как и хотел! Но ты…
– А я мечтал вернуть утраченную молодость… – задумчиво проговорил Евсей. – М-да…
Так всегда бывает: сперва хочешь поскорей повзрослеть, а потом… – он тяжело вздохнул. "Эх, парень, ты еще и сам не знаешь, какую ошибку совершил!" – подумал он, однако вслух говорить не стал. В конце концов, кто он такой, чтобы судить мечту? Ведь, может быть, мечтая о своем, он тоже ошибся… – Что ж, выходит, в караване произошло не одно чудо…
– Ты говоришь об этом без особой радости.
– Где два чуда там и три, четыре, пять… А где много перемен, там много неразберихи, проблем, и вообще… А ты что сидишь здесь, один?
– Пытаюсь найти слова…
– Для легенды?
– Нет. Для Сати…
– Она… Она может ведь и не узнать тебя. Ты… очень изменился, и… Я сам с трудом узнал, да что я, наверное, Рани тоже…
– Я еще не виделся с родителями.
– Им может не понравится твое превращение, – еще бы, вот так взять и отдать годы жизни! Непростительное расточительство! Сам он на их месте был бы просто в ярости… Хотя… Что бы они смогли изменить?
– Им придется смириться, – спокойно пожал плечами Ри. – Я взрослый человек и вправе сам решать, о чем мечтать… – замолчав, он на несколько мгновений задумался, а потом спросил: – Ты… Твоя молодость, она для кого? Ради кого?
– Кого-нибудь… – он и сам не знал, почему ответил. Прежде бы просто прервал мальчишку, совавшего нос не в свое дело. Но сейчас… Почему бы нет? – Я не думал о ком-то определенном. Просто. О семье.
– Сейчас в караване только одна невеста – Сати… Конечно, есть еще и Мати, но она… Она твоя племянница.
– Ри, неужели ты ревнуешь к мне свою подругу? – он рассмеялся, такой забавной показалась ему эта мысль. Хотя… Он должен был признаться, если не собеседнику, то себе, что подумывал о Сати. Однако: – Не беспокойся, я не буду стоять на твоем пути.
– Нет, я… Я не об этом… Я подумал… Может быть… Если бы ты тоже… Ну, обратил на нее внимание… Чтобы она смогла выбирать…
– Выбор, результат которого ясен заранее. Ведь вы созданы друг для друга.
– Но Сати может…
– Может назло тебе все сделать наоборот? Да. И это будет не правильно. Теперь, когда мечты становятся явью, я понимаю как никогда прежде. Мне не хочется жалеть об исполнившейся мечте всю жизнь. Я хочу наслаждаться ею.
Глава 4
Атен сидел в командной повозке, вычисляя по картам и их описаниям, сколько оставалось до ближайшего города. Не то чтобы он торопился поскорее оказаться в оазисе или и так не знал, что впереди еще по крайней мере два месяца дороги.
Просто… Надо же было чем-то заняться.
Вдруг, полог отдернулся, впуская в чрево повозки порыв морозного духа снежной пустыни. И вместе с белым пухом снежной птицы внутрь забрался Евсей. Взгляд хозяина каравана тотчас устремился на брата.
"М-мда-а…" То превращение, что произошло с Евсеем было просто невероятным. И Атен не был уверен, что сможет когда-нибудь привыкнуть к его новому старому облику.
В его душе было множество чувств, которые переплетались, перетекали из одного в другое. И зависть – нет человека, который не мечтал бы хоть на время, хотя бы на краткий миг вернуть свои минувшие года, но тщетно… А вот этому счастливчику удалось… И надежда – когда на глазах исполняется чье-то желание, и в свидетелях чуда укрепляется вера в его могущество.
Сколько воспоминаний навевал этот облик! Первые годы в снегах – все страхи и горечи, которые они несли в себе, давно померкли, забылись, стерлись и теперь перед глазами возникали чудесные образы, самый прекрасный среди которых – лик Власты…
"Да, мы встретились как раз в то время… Евсею было лет семнадцать-восемнадцать… – его губ коснулась теплая улыбка. – В том городе… в городе… – как он ни силился, никак не мог вспомнить его название. – Не важно. Она только-только прошла испытание… Сирота… Ее родители… Я ведь даже не знаю, кем они были…
Власта никогда не рассказывала мне о них… Да я и не спрашивал. Какая разница?
Даже если она была рабыней, воспользовавшейся приходом каравана для того, чтобы убежать… Даже если… Нет, это невозможно. Она не смогла бы мне солгать. Она была искренна. Просто… Просто немного скрытна. А может – очень скромна… Моя Власта… Моя дорогая Власта… Мы полюбили друг друга с первого взгляда. И она…
Она была такой смелой! Решилась бросить все, тепло оазиса и отправиться со мной в снега пустыни! Власта говорила, что нет ничего, что удерживало бы ее в городе, что такова ее судьба – уйти со мной в снега… И я сделал все, чтобы она была счастлива все те годы, когда мы были вместе… Такие краткие и быстротечные годы!" – ему стало горько и больно.
"Как же так, Власта? Как же так? Как получилось, что я не смог тебя уберечь?
Почему, если такова судьба, она была к тебе так жестока? Знаешь… Наверное, я схожу с ума, раз разговариваю с твоим прошлым, но… Иногда я думаю о том, что…
Если бы ты тогда не отправилась со мной в снега… Может быть, была бы сейчас жива…" Его мысли прервал Евсей.
– Брат, я хочу чтобы ты прочел, – помощник протянул ему лист.
– Что это? – хозяин каравана какое-то время крутил свиток в руках. – Бумага новая, а какая-то заляпанная… Это ведь не легенда, нет? Больше похоже на ученическую тетрадь какого-то неряхи…
– Ты прочти, прочти…
– Ну… – Атен пожал плечами, потом провел ладонью по бороде, приглаживая. В конце концов, почему бы и нет? У него было достаточно времени. – Раз ты настаиваешь…
Он развернул свиток.
Был на исходе пятый год
С тех пор, как избранный народ Бровь Атена удивленно взлетела вверх, в глазах зажегся интерес. Он пробормотал:
– Любопытно, любопытно… Это что, о нас?
– Да, да, читай дальше,-с нетерпением поторапливал его Евсей.
В пустыне встретился с своим
Владыкой – богом солнца…
– Ты уверен, что о нас? – хозяин каравана скептически усмехнулся, качнул головой:
– Ну и фантазия! Конечно, хотелось бы, хотелось… Но, – он развел руками, – увы и ах… Ладно, что там дальше?
Он продолжал читать. Больше не прерываясь до самого конца.
Следы все смыла перемен,
Оставив молодость взамен…
– Любопытно… – пробормотал он. Хозяин каравана ощутил некий душевный трепет.И, все же, он сдерживал себя. Ему помогали в этом сомнения. – Только… Евсей, что это?
– Как ты и предполагал – легенда. Ее начало.
– Легенда? Какая же это может быть легенда, если в ней реальные события соседствуют с нереальными? Не пойми что.
– Ну, допустим, я тоже в своих легендах описывал не реальные события, а те, которые могли бы произойти, если бы… Ну, ты сам знаешь, если бы – что…
– Да… – хозяин каравана вздохнул – мечтательно печально. – Вот бы все было на самом деле… А не только в наших фантазиях, которыми мы жили все эти годы одновременно с тем, что происходило на самом деле… Ладно, не будем,-это была запретная тема. Стоило только подумать, и мир тотчас рушился, разбиваясь на две совершенно разные, не похожие одна на другую, части. -Так что новая легенда продолжает твои? Получается, что так… Но все равно…Таким… необычным образом… Насколько я помню, никто никогда не рассказывал легенду, словно читал молитву… Это… Это выглядит скорее как заговор… Разумеется, я имею в виду форму, не содержание… – он взглянул на символы. – А ведь почерк не твой. И не Ри. Рука нетвердая, неуверенная… Кто это написал, Евсей? Я спрашиваю не из любопытства. Это важно.