– Перестань!
– Это ты перестань! – Инна решила, что достаточно оставаться сторонним наблюдателем, пора заступиться за подругу. – Что ты затыкаешь ей рот? Она в своей повозке и вправе говорить все, что хочет! А если мечтаешь поговорить со своей невестой наедине – шел бы ты с ней куда… подальше! – ее голос звучал зло, а глаза, стоило в них отразиться чужачке, вспыхивали такой ненавистью, которая была готова спалить все вокруг, точно пролившаяся огненная вода.
Ничего не говоря, Мати двинулась в сторону полога.
– Ты что это? – окликнула ее караванщица.
Девушка лишь сильнее сжала губы. Она оставила все попытки справиться со злостью, которая просто переполняла ее. "Да, дар предвидения – абсолютно бесполезная ерунда! Вот если бы у меня была сила, я бы… А…" – она мотнула головой.
– Что трясешь головой, как олень? – губы Нани смеялись, однако глаза оставались совершенно серьезны.
– Лучше быть оленем, чем такой, как ты!
– Что же ты до сих пор человек? Попросила бы повелителя небес превратить тебя в олениху. Как ту рабыню.
– И попросила бы! Если бы Он сейчас был рядом! Только не в оленя, а в золотую волчицу!
– Не терпится перегрызть мне горло? Спрятавшись в шкуру священного зверя, чтобы остаться безнаказанной?
– Да! Вот только будь Шамаш здесь, рядом, вы бы не посмели не то что говорить со мной так, но даже думать!
Она ждала, что ответом ей будет взрыв ярости, но услышала веселый, даже как могло показаться – довольный смех.
– Ну вот тут ты ошибаешься, – качнул головой Киш, продолжавший сидеть в своем углу. Было видно, что он вовсе не собирался покидать повозку.
"Выходит, и ты не на моей стороне… – нахмурилась Мати. – Впрочем, чего еще я ждала? Они друзья, а я – неизвестно кто. Пригоршня снега, свалившаяся на голову и внесшая беспорядок в обычное течение жизни. Наверное, я бы первая осудила того, кто предал своего ради чужака… Точно. Я поступила бы именно так. И презирала бы его…" – она тяжело вздохнула, вынужденная признать, что Киш был ей симпатичен. Да… Он нравился ей все больше и больше. Однако о девушках она сказать того же не могла. Они раздражали ее уже одним своим присутствием. Но не могла же она прогнать караванщиц из их собственной повозки!
А Киш между тем продолжал:
– Ты просто их плохо знаешь. Скорее уж даже наоборот – будь господин Шамаш где-то рядом, они бы над тобой подтрунивали еще сильнее.
– Подтрунивали?! – пораженная, воскликнула Мати.
– Неужели ты не поняла? Они просто пытаются поддержать тебя, отвлечь от горьких мыслей! Хотя… Может быть, ты и права… Если бы Он был рядом, в этом не было бы необходимости. А так…
– Поддержать?! С каких это пор издевательство…
– Ну вот еще! – возмутилась Нани. – Издевательство! Издеваемся мы совсем по-другому!
– О да! – хихикнула Инна. – Видела бы ты ее тогда! "Да, дорогая, да, милая, да, ненаглядная!" Просто расцеловать готова! А за спиной… – она поморщилась. – Ну ты сама понимаешь. Числу всевозможных пакостей и гадостей нет числа. Начиная с дохлых снежных крыс под подушкой и опрокинутых плошек с водой прямо на одеяло, до порезанных кофт и штанов и потерянных варежек.
– Что смотришь с таким удивлением? Неужели сама не забавлялась подобным образом с теми, кто противен твоей душе? – караванщицы вели себя так, словно говорили о совершенно обыденных вещах.
– Нет! Никогда! – испуганно прошептала Мати. Она и представить себе не могла, что возможно нечто подобное. Ей и так было плохо в этом караване, но едва девушка представила себе, что с ней случилось бы нечто подобное, стало вообще тошно.
– Ну это потому, что ты идешь в караване спутников бога солнца, – Киш наклонил голову. Было ясно, что он прекрасно понимал, о чем говорили его спутницы, хотя сам придерживался несколько других представлений о мести и всем таком.
– Конечно, при Нем никто не осмеливался вести себя так, – Инна бросила быстрый взгляд на Нани, чтобы, уловив еле заметный кивок подруги, понять, что говорит все правильно.
– Но если бы ты спросила тех, кто постарше… Во всех караванах, обычных караванах, ваш не в счет, все одинаково. Да что караванах – в городах то же самое…
– А вам приходилось…? – любопытство пересилило страх и Мати решилась спросить.
– И сколько раз! – хмыкнула Нани. Ее взгляд стал задумчив, плотно сжатые губы побледнели, лицо сделалось серьезным и очень печальным, таким печальным, словно в прошлом ей пришлось пережить нечто, до сих пор причинявшее ей боль. – Не думаешь же ты, что я родилась такой жестокой? Все эта жизнь! Будешь мягкой – тебя съедят.
– А Инна…
– Ей можно. Рядом со мной. Потому что я защищаю ее. И Киша тоже. Никто не хочет связываться со мной – себе дороже. Вот и их не трогают. Или ты веришь, что они просто так терпят меня, что им нравится моя резкость?
– Мы привыкли… – вздохнул Киш.
– Они терпят меня – потому что я им нужна. А они нужны мне. Чтобы хоть с кем-то время от времени быть самой собой. Чтобы не забыть, какая я на самом деле.
– Но… Вы уже почти взрослые… Кто сейчас-то… – непонимающе глядя на собеседников, пробормотала девушка -До тех пор, пока ты не станешь старухой, всегда найдется кто-то, кто будет старше. А, потом, младшие тоже не лыком шиты. Особенно когда их много.
– Мати, жизнь – она страшная штука. И выживать почти всегда значит бороться.
– Конечно, любимице бога солнца можно не знать всего этого.
– Нани, у нее другие проблемы.
– Да знаю я, Киш! Небось, тоже читала легенды! Только это совсем другое! Хотя…
Как я могу судить! Ведь, читая легенды, знаешь, что все уже закончилось, все испытания и страхи позади. Да и происходит все не с тобой… А каково так жить…
– Вы… Вы испытывали меня все это время?
– Можно и так сказать, – переглянувшись, ответили ей караванщики.
– Чтобы узнать…что я не такая, как все?
– Мы знали, что ты не такая. Просто… – Нани на мгновение задумалась. – Помнишь, что случилось в прошлый раз?
– Когда меня чуть было не убили?
– Да что могло с тобой случится! Наделенная даром да еще под защитой бога солнца!
– Но вы говорили, что чувствуете свою вину…
– Взрослые. Они верят, что виноваты. Перед господином Шамашем. Они винятся перед тобой, чтобы простил Он.
– А вы – нет? Считаете, что ни при чем?
– Мы были детьми! Которых как раз учили слепо следовать законам, боясь больше самой смерти любого шага в сторону от их тропы!
Мати опустила голову на грудь. Она начала понимать. – А Шамаш говорил – дети выше всех законов мироздания…
– Не совсем так, – качнул головой Киш и поспешил исправить собеседницу, старательно повторяя каждое слово так, как оно было записано в свитке легенды: – "Все законы мироздания, данные богами, написанные людьми – не важно, – все они подчиняют себе лишь взрослых. Дети выше их".
– Это то же самое.
– Может быть. Но данная господином Шамашем заповедь достойна того, чтобы выучить наизусть каждое сказанное Им слово.
– Да… Наверное…
– Тебя увел повелитель небес, – продолжала Нани, – а мы остались.
– Вам, наверно, пришлось несладко…
– Мягко сказано! Ты и представить себе не можешь, как нам досталось от родителей!
Киш неделю отлеживался. А нас с Ниной обрили наголо. Конечно, под шапкой не видно, лысая ты или нет, но все ведь знали и смеялись. И потом в городе…
Вместо того, чтобы праздновать, мы сидели в повозках родителей, боясь нарваться на чью-то злую шутку.
– А когда в караване узнали, что вы – спутники бога солнца… – Инна тяжело вздохнула, качнула головой – нет, ей даже вспоминать об этом не хотелось.
– В общем, нас снова наказали. По второму разу. И припоминают до сих пор.
– Словно мы во всем виноваты!
– Но то, что сказал тогда Шамаш, относилось и к вам! – воскликнула Мати. – Ведь вы тоже были детьми!
По повозке прокатился нервный смех.
– Ты бы объяснила это все хозяевам каравана!