– Я вижу это! – та ткнула пальцем ей в щеку.
– Ай! Больно же!
– Не скули!
– Она оцарапала мне лицо!
– Всего лишь царапина! А ты можешь ее серьезно покалечить!
– С каких это пор ты заступаешься за чужачку? И в такой момент! Это выглядит как предательство! Это и есть предательство!
– Мы хотели только пошутить! Пусть все и остается шуткой!
– Ха-ха! Мне почему-то совсем не хочется смеяться!
– Вы… – очнувшись, Мати зашевелилась, застонала от боли. – Вы сломали мне спину!
– Разве? Почему же ты тогда шевелишься? У нас в караване был один. Чинил полозья.
Но что-то пошло не так. В общем, повозка рухнула прямо на него. Вытащить его вытащили. И он даже был еще жив. Но не мог и пальцем двинуть. Вот у него действительно была сломана спина. А ты… Ты больше притворяешься!
– Я не… – начала она, но умолкла, поняв, что все ее слова, даже самые искренние, пропитанные болью как слеза солью, будут только высмеяны. Девушка тяжело вздохнула, поморщившись, шевельнулась, отодвигаясь от жесткого угла сундука, подтянула ноги к животу, надеясь, что так боль будет слабее, но она только усилилась.
И Мати вновь выпрямилась.
– Ладно, пошли спать, – окинув ее презрительным взглядом, проговорила Нани.
– Если утром на моей щеке будет хотя бы пятнышко – пеняй на себя! – угрожающе проворчала Инна, однако последовала вслед за подругой. – Всю шутку испортила.
– Ну и пусть. Зато теперь мы знаем ее тайну. Любовную тайну!
– Я…
– Что ты? – резко оборвали ее чужачки.-Что ты можешь? Расцарапать мне все лицо?
– А еще укусить! Она ведь мышь! А мыши кусаются! Так что держись от нее подальше!
Мало ли что ей взбредет в голову!
– Я – Творец заклинаний, и…
– Ты слышала! Она! Творец заклинаний! – они прыснули от смеха.
– Животики надорвешь! Ой, держите меня, я больше не могу! – Нани согнулась пополам.
– Это правда! – Мати же была готова заплакать. Обида смешалась со страхом, а стыд с брезгливостью. В же груди все росла и росла ярость, такая сильная, что, казалось, еще мгновение – и она, вспыхнув костром ярче солнца, сожжет все вокруг.
– И если я сложу слова…
– В заклинание, да? Что же ты до сих пор этого не сделала?
– Вместо того чтобы царапаться?
– Нани! Не напоминай мне об этом, а то…
– Что? Тоже сочинишь заклинание? У нас тут одни Творцы заклинаний! – фыркнула она.
А Мати глядела на чужачек, и ее губы все сильнее сжимались.
"Ну хорошо же! – глаза наполнились алой дымкой злости. – Хорошо! Сейчас…
Сейчас я вам покажу! Я… Я отомщу за все те обиды, всю ту боль…" – ей страшно захотелось заставить их страдать, хотя бы в половину того, как страдала она.
– Пусть все как в зеркале назад
Оборотится, встретив взгляд,
Который… – она остановилась, чувствуя себя, словно бежала куда-то быстро-быстро и вдруг, со всего маху налетела на стену-невидимку, преграждавшую путь.
– И это все? – глаза ее спутниц, в которые в то мгновение, когда прозвучали первые слова заклинания, начал вползать страх, стоило ей замолчать, вновь развеселились. Они смеялись даже громче, чем их губы, которые были заняты другим:
– А где гром с небес? Или что там должно быть? Вон даже метель утихла.
– Неудачница! – фыркнула Инна.
– Неудачница! – пренебрежительно бросила Нани. – Пошли. А то может быть это заразно! – и они двинулись в сторону своих одеял.
– Подождите! – вскрикнула им вслед Мати.
– Что? – те остановились. – Ты придумала продолжение?
– Интересно будет послушать. Особенно гром среди ясного неба. Я никогда прежде не слышала…
– Я тоже.
– Так что же, Творец заклинаний? Мы ждем!
– С нетерпением!
– Почему вы так жестоки? В чем я виновата? Я ведь ничего не сделала!
– Я говорю – неудачница! – скривилась в усмешке Нани. – Ей был дан шанс, о котором можно только мечтать, а она умудрилась все испортить!
– Точно! Ну что еще тебе от нас нужно?
– Отдайте свиток! Пожалуйста! – она сдалась, перестав сопротивляться, готовая на все, что угодно, любые унижения, лишь бы вернуть его.
– Попроси получше! – сразу поняв это, ухмыльнулась Инна.
– Да ладно, хватит, – Нани широко зевнула. – А то спать очень хочется. Прямо невмочь! – она снова зевнула, а потом небрежно швырнула Мати свиток, не сказав даже "забирай".
– А-ах, – Инна тоже зевнула. – Ты права, подруга. Я чувствую себя так, словно уже наполовину сплю!
– Странно это, вроде только что совсем не хотелось…
– Не забивай себе голову ерундой. Сон – он от богов. Если он пришел – значит, такова воля госпожи Айи.
– Да будет воля Ее.
– До самого пробуждения от вечного сна.
– До пробуждения, – и, завершив обычный обряд отхода ко сну, они провели ладонями по лицу, смахивая с него словно капельки пота следы минувшего дня, освобождаясь от прошлого ради грядущего.
– Да будет Ее воля… – сама не зная почему, повторила Мати, потом всхлипнула, потерла глаза, из которых так и не пролилось ни одной слезы.
"Плохо, как же мне плохо!" – ей хотелось кричать от боли, реветь, выть, рвать волосы, а она не могла даже заплакать. Потому что слезы… С тех пор, как она увидела стены Курунфа, они замерзли в глазах, превратились в кусочки льда, огненного льда, которые все время тлели угольками, выжигая душу.
Мати шевельнулась, стараясь дотянуться до отлетевшего в сторону свитка, глухо вскрикнув от резкой боли в ушибленной спине.
"Хорошо хоть они не поняли, кому я признавалась у любви, – мелькнуло у нее в голове и это была единственно хорошая мысль. – Если бы они только узнали… – ей было и подумать страшно о том, как бы она чувствовала себя, если бы эти стервы узнали о Шамаше. И стали смеяться, издеваться… – Я бы не выдержала. Убежала бы в снега… А сейчас… – она нахмурилась. – Интересно, почему на этот раз у меня не получилось с заклинанием-молитвой? – нет, она не особенно верила, что в сложенных ею словах будет сила. Все-таки, она не была настоящим Творцом заклинаний, а… Мати и сама не знала, кто она. – Они правы. Я неудачница. Хотя…
Может быть, и хорошо, что так. Потому что… Не знаю, смогла бы я жить, если бы этой силой, этим даром убила… Пусть даже самых мерзких, противных людей на свете. Потому что… Дар не может, не должен убивать… – она зажмурилась, боясь самих мыслей об этом. Хотя еще каких-то несколько мгновений назад она только об этом и мечтала – чтобы их не стало, готовая заплатить всем, чем угодно. – Дура! – сжав губы, прошептала она. – И трусиха! Ничего-то ты не можешь! Только мечтать…
В это миг Мати ненавидела себя так сильно, что даже почти желала себе смерти.
Обычно когда она думала о вечном сне, ей становилось страшно. Не потому что она не верила, что смерть – не конец, а лишь сон, как раз наоборот – верила. Так же сильно, как верила в богов, существование которых, конечно же, не вызывало у нее и тени сомнений. Как может сомневаться в этом человек, который идет тропой бога солнца? Она верила – поэтому и боялась. Ей не хотелось засыпать навсегда, ведь пробуждения придется ждать целую вечность, которая, кто знает, как долго продлиться. Она боялась потерять себя вместе с душой, которая должна будет уйти в подземный мир. Что если она не вернется и потом, после пробуждения? И какой она вернется? И вообще, так было – и все.
Но на этот раз она чувствовала себя иначе. Мысль о смерти несла в себе покой.
Даже подумалось, что это – лучшее решение всех ее проблем.
"Не будет боли. Не будет забот…" Не будет вообще ничего, за исключением сна – но это ее беспокоило куда меньше того, что случится утром, когда ей придется проснуться.
"Они ведь не забудут. И вновь начнут издеваться… – Мати тяжело вздохнула. – Ладно. Это все будет только утром… Утром… Станет совсем невмоготу – вон они, снега пустыни, сделай незаметно в ночи несколько шагов в сторону – и все…" -Это неправильно, – донесся до ее слуха голос. – Смертный не должен звать смерть.