– Я не знаю, не знаю! – вскрикнула она, взмахнув руками. Ее глаза молили: – "Оставь меня! Я… Я не могу… Только не теперь! Потом! Мне нужно время! Может быть, все решится как-нибудь само собой, и…" -Ладно, Мати. Прости меня за настойчивость. Я не должен был так вести себя, не должен был настаивать, давить на тебя, пользуясь ситуацией, твоей растерянностью…
И вообще, боги мудры. Когда мы не в силах принять решение, Они помогают нам.
Будем молить Их привести нас к верной тропе.
– К какой такой тропе? – они даже не заметили, как рядом оказались Нани и Инна.
– Верной, – одна задавала вопрос, вторая тотчас на него отвечала, словно специально заставляя собеседников почувствовать себя если не лишними, то уж точно совершенно не нужными.
– Это еще что за зверь такой? Я почему-то ничего о нем никогда раньше не слышала.
А ты, Инна?
– Тоже.
– Я всегда считала, что дорога у нас только одна. Вслед за солнцем. И вести к ней не надо.
– Потому что мы и так идем по ней.
– Ну конечно! Вот видишь, и ты так же думаешь. Значит, я права.
– А неверная дорога…
– Та, что против солнца, конечно. И если они надеются дойти до верной, выходит, сейчас они на неверной?
– Выходит, – с готовностью закивала Инна.
– О-о-о! – протянула Нани. – Пойдем от них подальше! Мало ли что!
– Идите, идите! – не выдержав, бросила им Мати.
– А ты нас не торопи! – окрысились караванщицы. – Что хотим, то и делаем!
– Дело ваше, – хмыкнул Киш, – разве мы спорим? Только вы бы поосторожнее тут. А то случайно шагнете не туда и окажетесь на одной тропе с нами.
– Да лучше уснуть вечным сном!
– А вы, я вижу, сошлись.
– Еще как! – прыснула в кулак Инна. – Просто на одном языке заговорили!
– И в один голос. А что? Так и положено помолвленным. Конечно, сейчас они еще не помолвлены, но очень скоро… Да, кстати, Киш! – Нани резко повернулась с юноше.
– Мы тут с Инной выяснили занятную вещь.
– Да, да, Губитель…
– Об этом потом, – прервала ее караванщица прежде, чем та успела сказать еще хоть слово. Она словно боялась, что эта часть правды выберется на поверхность снегов из серых нор, где спала не один год. – А лучше вообще никогда.
– Но почему…
– Потому что! – прикрикнула Нани и Инна, пожав плечами, умолкла, решив, что лучше замолчать, чем всерьез разозлить подругу. – Так вот, Киш, ты знаешь, что у твоей невесты есть другой?
– О, как она его любит! Как любит! Ты бы слышал, какие слова она для него готовит!
– Попроси Мати – она тебе даст свиток. Только не думаю, что тебе понравится. Ведь эти слова не для тебя. Но ты можешь спросить у своей суженной, для кого они.
– Я знаю.
– Что? – Нани просто опешила. Было странно видеть ее в таком состоянии. Мати думала, что в мироздании нет ничего, что могло бы задеть или удивить ее. Но, великие боги, как было приятно видеть эту растерянность! Жаль только, что ее смятение было недолгим и очень скоро караванщица взяла себя в руки. – И кто же это? Ну, что молчишь? Расскажи подругам! Нам же интересно!
Сердце Мати задрожало, забилось взволнованно-быстро.
Ей подумалось: "А вдруг… Вдруг все те слова, что говорил мне Киш, были обманом?
Если он специально хотел расположить меня к себе, чтобы войти в доверие и разузнать мою тайну? – ей не хотелось верить, что юноша способен на такое, но…
– Но Нани могла его просто заставить. Она… Она заставит даже демона служить себе! И… О, боги, нет! – она молила небожителей о понимании, прося Их проявить хоть немного сочувствия: – Мне и так плохо! Не делайте все еще хуже! Дайте мне хоть какую-нибудь, самую что ни на есть слабую надежду, что все еще сможет наладится!" Киш молчал, переводя взгляд с одной девушки на другую, и Мати уже была готова вздохнуть с облегчением: "Слава богам!" Однако Нани явно не собиралась отступать:
– Ну что ты мнешься? – она надвинулась на него, подошла почти вплотную, даже поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть прямо в глаза. – Что, решил унести ее тайну в свой вечный сон? Не глупи, Киш! Это не смешно. Мы ведь все равно все знаем! А что не знаем, очень скоро узнаем. Я умею быть настойчивой.
– Так что лучше от тебя, чем от кого-то другого. Для тебя лучше, – подхватила Инна. – Потому что иначе мы не будем с тобой дружить. -Вернее даже наоборот.
Будешь и дальше вставать на сторону этой чужачки, очень скоро окажешься среди наших врагов!
– Нани, она все-таки спутница бога солнца!
– Ее отец спутник! А она… – караванщица не сразу нашла нужное слово, когда же оно пришло к ней – обрадованная выпрямилась, расправила плечи: – Она – изгнанница! – ее глаза горели торжеством.
– Это неправда!
– Нет, это правда! Если бы она случайно потерялась – ее стали бы искать. Если бы ее перенесли в наш караван демоны или призраки – за ней бы пришел повелитель небес. Вспомни легенды! Прежде Он всегда защищал ее! А раз она остается здесь, у нас целый месяц, выходит…
– Перестань! – хмуро глянул на нее Киш, его лицо скривилось, словно от боли.
– Раз никто не торопится прийти за ней, значит, в своем караване она больше никому не нужна!
– А может быть, боги считают, что она нужнее здесь!
– Изгнанница-то?! Вот еще! Это сейчас все носятся с ней, как… как с полубогом!
А как поймут – выгонят взашей, и всех делов!
– Ерунда! Скоро она войдет в наш караван. И станет моей женой!
– Ну, тогда и ты последуешь вслед за ней! Но я этого не хочу! Я хочу, чтобы ты остался. Мне это нужно! И поэтому я сделаю все, чтобы взрослые как можно скорее перестали смотреть очарованными глазами на миражи!
– Она не…
– Нет, именно изгнанница! И я даже знаю, почему! За что ее изгнали!
– Ну за что? За что? – Киш был готов взорваться. Это глупое упрямство Нани…
Ладно, то, что ей не нравится Мати, это можно понять. Даже в ее ненависть к чужачке нет ничего странного. Но это глупое упрямство! Неужели она не понимает, что у нее ничего не выйдет? Потому что хозяин их каравана – отнюдь не наивен. И легковерным его тоже назвать нельзя. И, конечно же, он не станет слушать бред той, которая еще даже не прошла испытание!
– Ты знаешь, что она носит браслет Губителя?
– Разумеется! Как и все, кто читал легенду о драконьем городе!
– Ну так вот!
– А еще я знаю, что браслет ей передал сам бог солнца!
– Как знак, что она принадлежит злу!
– С чего ты взяла! Это подарок! А подарок – знак внимания небожителей, знак признания, а не презрения!
– Та, которая принимает подарки Губителя, думает о том, чтобы повелитель демонов стал ее другом, не достойна идти одной тропой с господином Шамашем!
– Что может быть большим служением, чем страстная и, в то же время, совершенно бескорыстная любовь, такая сильная, что ради нее, из-за нее смертный отказывается от всей радости, которую может дать мир людей влюбленным?
– Так, – сощуренные глаза Нани внимательно взглянули на Киша, затем – на Мати. -Вообще-то, – спустя какое-то время, проговорила она, – я так и думала.
– Что ты думала? – устало спросил ее Киш. Кто бы знал, как ему все это надоело!
Как страстно ему хотелось поскорее пройти испытание, обрести свой путь, свою семью, свое дело и, окружив себя всем этим словно пологом шатра, забыть о прошлом, оставшемся среди снегов пустыни… О прошлом и всем, что в нем жило.
– Я была уверена, что эта дурочка влюбилась в повелителя небес! Иначе и быть не могло! Еще бы! Когда изо дня в день видишь Его, привыкаешь к тому, что Он всегда рядом… Ничего удивительного. Для слабенькой, робкой душонки! – Нани качнула головой, глядя на чужачку с наигранным сочувствием. – Одно дело любить бога, другое – влюбиться в Него! Бедная, бедная! Право же, мне даже жаль тебя! Жить с этой страстью, этим пламенем в груди, зная, что ему никогда не вырваться наружу, сжигая себя… Можно только посочувствовать. Эти слова… Ты ведь хотела, чтобы их прочел господин Шамаш? Они были для Него? То-то мне показалось, что они как-то по-особенному звучат. Словно молитва.