Голова закружилась, перед глазами на мгновение все потемнело…
– Мати, – донесся до нее голос. – Мати! – казалось, что он шел откуда-то извне, из-за горизонта или, во всяком случае, из-под тяжелого полога снега. Это делало его не просто далеким, но приглушенно хрипящим.
Девушка встрепенулась, огляделась вокруг:
– Кто здесь? – но в повозке кроме нее никого не было. И тут ей вдруг показалось: а что если… – Отец, это ты?
На нее повеяло холодом. А потом из ничего, сложившись пустоты, перед ней возник призрак Атена.
– Отец! – она бросилась было к нему, стремясь прижаться к его груди, ища успокоение, забыв, что у призрака нет плоти. Тень расплылась, встревоженная ее движением, а девушка, проскользнув насквозь, упала на одеяла, чуть не ударившись о край сундука.
– Осторожнее! – взволнованно прошелестел призрак.
– Это не честно! – она была готова заплакать, но не столько от боли, сколько от обиды. – Если ты вернулся ко мне, то почему не человеком, почему не навсегда?!
– Ты звала меня…
– Но не затем, чтобы лишь продлить расставание! Не затем, чтобы усилить эту боль, которая и так слишком мучительна!
– Меньше всего я хотел, чтобы ты страдала! Но я не мог не прийти на твой зов! Он заполнил весь мой сон. Я должен был подчиниться!
– Папочка! – ее глаза, обратившиеся на отца, наполнились слезами. – Ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Я так хочу, чтобы ты вернулся, чтобы ты был жив, чтобы все было по-прежнему!
– По-прежнему… Я тоже хочу, чтобы все было по-прежнему…
– Если бы было можно вернуть тебя к жизни…
– Ты можешь…
– Что?-она вздрогнула всем телом, сердце в груди бешено забилось, так, словно пыталось вырваться наружу.-Что ты сказал?
– Ты можешь это изменить. Все изменить.
– Но как! – она снова бросилась к отцу, но на этот раз остановилась от него на расстоянии вытянутой руки. Она ждала от него только слова, готовая сделать все, что угодно. Даже если ей самой придется умереть, заняв место отца в списке душ, пришедших во владения госпожи Кигаль. – Как!
– Мати… – он медлил, а она никак не могла понять – почему.
– Папочка! – девушка глядела на него с мольбой. – Ты только скажи! Я готова молить всех на свете богов, готова…
– Мати…
– Что я должна сделать?
– Сними браслет.
– Что? – это было так неожиданно, что Мати растерялась.
– Стоит тебе снять его – и все изменится. Все.
– И ты… И ты снова будешь жив?
– Словно я и никогда не умирал.
– Всего лишь снять браслет? – ее рука уже коснулась застежки, но в тот момент, когда пальцы начали расстегивать замок, кто-то крепко схватил ее за запястье, удерживая.
– Ашти, что ты делаешь? – нахмурившись, девушка смотрела на волчицу.
"Удерживаю тебя от ошибки, которую ты собралась совершить!" -Отпусти меня! – она попыталась высвободить руку из пасти священного зверя, но та, зарычав, крепче сжала зубы. – Мне больно!
"Сиди спокойно! И не будет больно!" -Ты укусила меня!
"Если б так – у тебя б уже не было руки!" -Я… Я все равно сниму браслет! У меня есть еще одна рука! А у тебя второй пасти нет!" Рык усилился, волчица, вскочив, пятясь, стала отходить к пологу, увлекая за собой караванщицу.
– Что ты делаешь? – той ничего не оставалось, как на четвереньках двинуться вслед за ней. – Куда ты меня тянешь?
"Подальше от ошибки! И от того, кто вынуждает тебя ее совершить!" -Это мой отец!
"Призрак!" -Он вернется к жизни, стоит мне снять браслет!
"Призрак, говоривший с тобой, никогда не был жив, а твой отец – мертв!" -Это неправда!
"Вот именно! Все это ложь! Только сон! Все – только сон!" – Но тогда и ты тоже!
"Да, – волчица глядела на нее исподлобья. – Я уже говорила тебе, что пока не могу прийти наяву. Я еще слишком далеко! Но во сне все иначе! Во сне я могу защитить тебя! Даже если ты считаешь, что не нуждаешься в моей защите! Так мне велел господин!" -Он велел! Он велел! – Мати всплеснула руками. В ее груди начало расти возмущение. – А почему меня вообще нужно защищать? Почему не сделать так, чтобы со мной ничего не происходило? Хотя бы во снах!
"Он научил тебя управлять сновидениями!" -Значит, плохо научил! Потому что у меня ничего не выходит! Я… Я так закрутилась, что даже перестала понимать, где сон, а где явь!
"Ты должна! Ты должна всегда чувствовать эту грань!" – выпустив руку подруги, она отодвинулась чуть в сторону, чтобы лучше ее видеть, оставаясь при этом напряженной, сжатой в комок, готовая в любой момент броситься вперед.
– Но зачем? Зачем все это? Остальные живут себе, не умея управлять снами – и ничего!
"Ты – не другие!" -Я – обычная смертная! Если во мне и было что-то особенное, так это то, что я шла какое-то время с караваном спутников бога солнца!
"Было?! – волчица взвизгнула, как будто ее грубо пнули тяжелым сапогом. – Было?!
Ты решила вот так просто взять – и уйти?!" "Да, – Мати что было сил стиснула зубы. Говорить она не могла и потому перешла на язык мыслей. – Я… Я останусь в караване, в котором оказалась не по своей воле, – она замолчала на мгновение, всхлипнула, а потом продолжала: – Вы же идите своим путем. Я не стану вам мешать. Я понимаю, что стала лишней, и… И скоро у меня будет своя дорога, которая, видимо, лежит далеко от вашей, и…" – она вновь всхлипнула, сжалась в комок, сдерживая рвавшиеся наружу рыдания.
"Ты решила нас бросить!" "Не я! Вы! Вы решили отделаться от меня! Но если ты считаешь, что мы ходим по небесам, а земля у нас над головой, что же, тогда действительно – это я вас бросаю!" "Вот именно! – тявкнула на нее Ашти. – Ты нас бросаешь! Потому что ты можешь жить и без нас, а мы, а я…" – она хотела еще что-то сказать, но прикусила язык.
Впрочем, Мати не слышала ее.
"Ну и давай, уходи! Нет, лучше я уйду! Это ведь мой сон! Вот сейчас возьму – и проснусь! Только прежде… – она взглянула в ту сторону, где еще совсем недавно стоял призрак ее отца. Он исчез, но это было не важно, ведь он уже сказал ей, что ей нужно сделать. – Сниму этот браслет!" "Но…" – волчица даже растерялась.
"От него все беды! Если бы его не было, все было бы иначе! Я была бы в своем караване, была бы счастлива, как все, и вообще…" "И вообще… – Ашти опустила голову. Заскулив, она поджала под себя хвост.
Волчица легла, положив голову на вытянутые вперед лапы. – Раз ты этого хочешь…
Хорошо… Сними браслет… Тогда все закончится… Все… Ну и пусть… Я верой и правдой служила тебе все свои перерождения и если ты хочешь, чтобы их цепь окончилась, чтобы я ушла жить на луну, что ж…" "Постой, – Мати повернулась к ней. Ее брови нахмурились. – Чего ради ты заговорила о смерти? Это я собираюсь умереть! Ведь если я сниму браслет…" "Тогда демоны Курунфа победят…" – она уже даже не скулила – тихо плакала, совсем как маленький ребенок.
"Ну и что?"
"Они убьют всех… Всех!"
"О чем ты?" "Не знаю… Демоны могут захотеть подарить Курунф своему господину… И тогда все, кто будут в нем, окажутся потерянными для мироздания… Но если ты решила остаться по ту грань бездны…" "Что ты такое говоришь! – она вскочила на ноги. – При чем здесь вообще ты! Ты не была в караване, когда…" "Но ты позвала меня. Хотя Шамаш сказал, что этого не следует делать, пока все не закончится".
"Ты сама говорила – тебя прислала госпожа Айя!" "Ты звала меня".
"Даже если так! Я сейчас не в Курунфе!"
"Да? Где же тогда?" Окружавший их мир вновь начал меняться. Повозка исчезли. Девушка и волчица оказались посреди снежной пустыни, на горизонте которой маячил какой-то город.
Курунф – узнала его Мати. Но она бросила на него всего только взгляд. Один. А потом вновь повернулась к волчице: то, что говорила Ашти было для нее куда важнее всех перемен и мест.
"Ты видишь – я говорю тебе правду, – та чуть шевельнулась, приподняла голову и Мати вздрогнула, заметив, что в полных боли и печали глазах подруги блеснули слезы. – Если ты бросишь нас…" "Если я сниму браслет…" "Стоит тебе сделать это, и тотчас все, что было загадано, но пока не исполнилось, свершится. И все будет закончено. Демоны победят. А цена поражения одна – смерть".