— Помнишь, когда ты рассказал мне, почему я понравилась тебе? Как ты увидел меня
впервые, когда я была напуганной, но гордой? Когда я была легко читаемой снаружи, но сложной
внутри? — он не отвечает, его глаза впились в мои, пытаясь найти в них ложь. — Я по-прежнему
та же девочка, — говорю я ему. — Я люблю тебя. Но я должна была убить тебя.
Нас окутывает тишина, и я ослабляю хватку на его руках. Он пытается поймать мою руку,
но я делаю шаг назад.
— Теперь ты мне веришь? — спрашиваю я холодным тоном.
Он верит.
Глава 26
Я провела следующие три дня в камере. Ко мне приходила Виктория, рассказывала
новости, а потом уходила так быстро, что спотыкалась о свои же ноги. Дэвид приносил мне еду и
с сочувствием улыбается меня. Хотя, было бы лучше, если бы он относился ко мне, как к скоту.
Мой отец не приходил. Келли не приходила. Они подсчитали свои потери и двинулись
дальше. Я даже не удивлена, что они так легко бросили меня, оставили с разбитым сердцем, не
смотря на их громкие речи о семье. Я не думаю, что я остановила их. Они не отступят.
Я не настолько храбрая, чтобы рассказать всю правду. Я знаю, что легче просто указать на
них пальцев и начать играть в жертву. Но я хочу быть лучше, чем они. Я хочу, чтобы моя любовь
была больше, чем ненависть и месть.
Бишоп больше не приходил. И я рада этому. Я боялась снова увидеть его. Боль в его глазах
убивала меня. Пусть он ненавидит меня. Так будет лучше. Я его не заслуживаю. Как и его веры.
Наутро четвертого дня, Виктория сообщает мне, что настал день суда.
— Это будет быстро, Айви, — говорит она.
— Ладно, — так обычно бывает, когда виновного выгоняют.
Она смотрит в потолок, куда угодно, но не на меня.
— Нет, я имею в виду… после того, как твое заявление будет принято, ты будешь
осуждена. Сегодня.
— Я поняла, — не важно, как скоро меня выгонят. Это все равно произойдет. — И когда
меня выгонят?
— Я не думаю, что они будут ждать до запланированного дня. Миссис Латтимер
настаивает, чтобы ты немедленно покинула город. Она говорит, что ты слишком большая угроза.
И они хотят использовать тебя в качестве примера. Чтобы такого рода вещи не повторялись.
Я киваю, хотя моя шея одеревенела от страха.
— Спасибо, что сказала мне.
Виктория, наконец, смотрит на меня.
— Если ты хочешь что-то сказать, то сейчас самое время. Еще не поздно все исправить.
— Поздно, — я качаю головой. — Ты не включила динамик в тот день, не так ли?
— Да. Я надеялась, что это поможет тебе принять правильное решение.
Я не отвечаю, и она расстроено вздыхает.
— У меня будет шанс… — я делаю паузу и очищаю горло. — У меня будет шанс
попрощаться с моей семьей? — даже после всего, я все еще люблю их. Они по-прежнему в моей
крови, и хотя мы разочаровали друг друга, хотелось бы увидеть их в последний раз.
Глаза Виктории вспыхнули, и она отводит взгляд.
— Они не хотят с тобой встречаться, Айви.
— Ох…ладно…
— Но Бишоп спрашивает…
— Нет! — восклицаю я. — Не надо Бишопа, — я понятия не имею, почему он захотел
встретиться. Может, он все еще любит тебя, шепчет голос в моей голове. Искра надежды начинает
гореть, но я тут же тушу ее. — Я не хочу видеть его, — говорю я уже тише. — Но ты можешь
передать ему сообщение от меня?
— Какое?
— Ты можешь сказать ему, что мне жаль? — я делаю паузу, обдумывая, что еще сказать.
Но я должна рискнуть. — И скажи, чтобы был осторожен.
Виктория делает шаг ближе к решетке.
— Почему? — спрашивает она.
Я не думаю, что мой отец попытается снова убить Бишопа. Ему придется найти какой-то
другой путь, чтобы получить то, чего он хочет. Но он все равно в опасности. И это лучшее, что я
могу сделать.
— Скажи ему, чтобы он не доверял людям, — говорю я. — Несмотря ни на что.
После долгой минуты молчания, Виктория кивает.
— Хорошо, — она открывает дверь и выходит. — Удачи, Айви.
Я не думаю, что удача мне поможет, но я даю ей маленькую улыбку. Она всегда была
добра ко мне, даже сейчас.
Как только она ушла, я сворачиваюсь калачиком на раскладушке. Я пытаюсь
прислушаться, но слышу только лязганье решеток.
Я вспоминаю кожу Бишопа под своими пальцами и надеюсь, что когда-нибудь он сможет
простить себя за любовь ко мне. Я надеюсь, что он найдет другую девушку, получше меня. Ту,
которая заслуживает веры. Я надеюсь, что он побывает возле океана и нырнет в соленую воду.
Слезы текут из глаз, попадают в ухо, и я рада, что никто меня здесь не видит.
Бишоп спросил меня как-то, кем я хочу быть, и я думаю, я знаю ответ сейчас. Я хочу быть
сильной и достаточно храброй, чтобы сделать трудный выбор. Но я хочу быть справедливой и
любящей достаточно, чтобы принять правильное решение. Даже после всего, я не сожалею, что
полюбила Бишопа. И не жалею, что выбрала его, даже не смотря на то, что мне пришлось
пожертвовать собой. Это мой выбор и я горжусь им. Если это делает меня мягкой, то это мягкость,
с которой я могу смириться.
Они оставили меня на скамейке в коридоре перед залом суда. Я смотрю перед собой и изо
всех сил стараюсь ни о чем не думать, когда рядом со мной садится отец.
— Папа? — спрашиваю я неуверенно.
— Я ненадолго, — говорит он. — Охранник сказал, что у нас только пять минут, — он
кладет руку на мою щеку.
— Я так рада, что ты пришел, — говорю ему я, пытаясь улыбнуться.
— Ох, Айви, — вздыхает он. — Что ты натворила?
У меня сжимается горло от его слов.
— Что я должна была сделать, папа.
Он качает головой, опуская руки.
— Они выгонят тебя.
— Прости, папа, — я шепчу. — Я люблю тебя.
По его щеке течет слеза. Я никогда не видела моего отца плачущим.
— Я тоже тебя люблю, — говорит он.
— Но не достаточно, чтобы спасти меня, — говорю я, мой голос сильнее, чем я ожидала.
Мой отец встает и смотрит на меня сверху вниз.
— Ты сделала свой выбор, Айви.
— Да, — говорю я, встретив его взгляд. — И ты сделал свой.
Зал суда переполнен людьми, когда меня вводят. Все вытягивают шеи, чтобы взглянуть на
предателя. Несколько человек шипят на меня, как я прохожу мимо, но я смотрю только вперед.
Я подошла к столу защиты и, после того, как я заняла свое место, двое охранников встают
за моей спиной. Коллега Виктории Джек Стюарт уже сидит за столом. Он спустился в камеру
один раз, чтобы сказать мне, что он представляет меня. Виктория, очевидно, проигнорировала
мою просьбу обойтись без адвоката. Хотя это и не имеет большого значения. Он дает мне
мрачную улыбку, прежде чем встать в центре зала. Позади, я слышу гул голосов, но я не могу
сосредоточиться на словах. Я сомневаюсь, что хочу их услышать.
Голоса позади меня становятся громче, и я говорю себе не разворачиваться. Но мое
любопытство сильнее, чем мое опасение, и я поворачиваю голову влево. В зал вошли Президент и
миссис Латтимер, а за ними — мой отец и Келли. Бишоп заходит последним. Он смотрит в мою
сторону. Он не отводит взгляд от меня, когда садиться в первом ряду за прокурорским столом.
Никто не садиться позади меня.
Я все еще чувствую, что Бишоп смотрит на меня, даже после того, как я поворачиваюсь к
передней части зала суда. Я держу глаза на двери, через которую войдет судья и произнесет мой
приговор.
— Всем встать, Почетный Лоуренс Лозано идет.
Джек кладет руку под мой локоть, но я встаю сама. Я не боюсь того, что произойдет в этом
зале. Я боюсь того, что будет после.
Судье Лозано около пятидесяти, у него короткие, темные волосы с проседью и очки в