Солнечный луч, проникший через витражное окно с изображением сцены пленения Иисуса Христа в Гефсиманском саду, упал на лицо профессора. Витраж. Красные, зеленые и синие стекла сверкали, словно рубины, изумруды и сапфиры. Их сияние на миг ослепило Пинсона. Он посмотрел на лицо Христа — такое доброе, спокойное, всепрощающее… Спаситель был удивительно похож на его сына, Рауля.
Мария заворочалась, открыла глаза и улыбнулась. Она бережно приподняла Томаса с коленей и опустила его голову на свернутое вместо подушки одеяло.
— Пусть спит, пока может, — тихо произнесла она. — Бедняжка.
Пинсон залюбовался ею. В свете зарождающегося дня Мария казалось особенно красивой.
Она присела рядом с профессором и поцеловала его в щеку.
— А у тебя как дела? — спросила она. — Ты поспал хоть немного?
— Нет. Зато я дочитал книгу.
— Ух ты! — Она подняла бровь. — Ну и как? Там хорошо все кончилось?
— Увы, Азиз погиб, — ответил Энрике, — Айша тоже погибла. А вот Паладону удалось вместе с сыном бежать. Самуил тоже выжил. Короче говоря, надежда на относительно счастливый финал все же есть.
— Только не для женщины, — рассмеялась она. — Не очень-то это вдохновляет. — Мария толкнула его локтем в бок. — Ладно, не куксись, я просто тебя дразню. — Неожиданно она сделалась серьезной. — Получается, в волшебной книжке нет ответа, как нам спастись? Томас расстроится. Как ты думаешь, есть хотя бы малейший шанс?
— Мы просто обязаны в это верить, — ответил Пинсон, почувствовав укол совести. Нет, говорить о потайном ходе слишком рано. К чему напрасно будить надежду на спасение, которая может оказаться ложной.
Мария коснулась его плеча.
— За столько веков в мире ничего не поменялось, — сказала она. — Знаешь, все те люди, о которых рассказывает в своей книге Самуил, кажутся мне такими живыми… Будто я с ними лично знакома, — она вздохнула. — Жаль, что Айша погибла. Их любовь с Паладоном была для меня неким символом. Сколько им всего пришлось пережить. Мне почему-то казалось, что если у них все получится, то повезет и нам. Новостей от Огаррио нет?
— Пока нет. — Пинсон решил поменять тему разговора. Он показал на Фелипе, который тихо похрапывал, привалившись к колонне: — Надо его разбудить. Вдруг неожиданно явится сержант и обнаружит, что часовой дрыхнет на посту!
Профессор потряс солдата за плечо. Фелипе дернулся, вскрикнул, просыпаясь, и, схватив винтовку, в ужасе принялся озираться по сторонам. Шум разбудил Томаса.
Мальчик зевнул, потянулся и покрутил головой, пытаясь отыскать книгу Самуила. Но на скамье, там, где вчера читал дед, было пусто. В глазах Томаса вспыхнула надежда.
— Деда, ты дочитал? Самуил объяснил, как отсюда выбраться?
Пинсон посмотрел на Марию, которая чуть в стороне складывала одеяла, наклонился к внуку, взял его руку в свою и одновременно прижал палец к губам.
— Объяснил, — прошептал он, — и этот секрет у меня здесь, — профессор постучал по голове. — Но пока я должен хранить его в тайне и никому о нем не рассказывать, даже тебе с Марией. Надо дождаться определенного времени, а то волшебство не сработает. Понимаешь?
Томас с важным видом кивнул.
— Это как с желанием? — спросил он. — Если загадал, а потом о нем рассказал, оно никогда не сбудется. Мне так Лупита объясняла.
— Совершенно верно, Томас. Более того, даже когда ты узнаешь о секрете Самуила, его все равно никому никогда нельзя будет раскрыть. Мы ведь должны защищать Самуила, раз он нам помогает, верно я говорю? Никто никогда не должен узнать о волшебной книге и том, что сокрыто внизу. Ты обещаешь дедушке хранить тайну?
— Это вроде кодекса молчания у бандитов, точно? — сдвинул брови Томас.
— Точно.
Мимо прошла Мария с ворохом одеял. Она остановилась и одарила деда с внуком улыбкой.
— О чем это вы тут шепчетесь?
— Секрет, — с гордым видом ответил Томас. — И я тебе его никак не могу открыть.
Изогнув брови, Мария посмотрела на Пинсона. Тот только руками развел.
— Ясно, — кивнула она, — у вас тут настоящий мужской разговор.
— Да, — с важным видом подтвердил Томас.
— Ну ладно, тогда я не буду вам мешать. — Мария заговорщицки подмигнула и, улыбаясь, направилась в дальнюю часть храма, где Эктор устроил туалет.
— Томас, тебе нравится Мария? — спросил Пинсон.
— Да, дедушка. А еще мне кажется, что мы ей тоже нравимся.
— Как ты посмотришь на то, что она станет заботиться о тебе? Ну… как Лупита. — Профессор почувствовал, что у него перехватило горло.