(6) И в этот миг разодралась надвое завеса храма Иерусалимского. И вынули они гвозди из рук Господних и положили Его на землю, земля же сотряслась, и был великий страх. И воссияло вновь солнце, и оказалось, что уже девятый час. Иудеи же радовались и отдали тело Его Иосифу для погребения... Он же взял [тело] Господа, обмыл и обвил полотняным покровом и положил в гробницу, называемую садом Иосифовым.
(7) Тогда уразумели иудеи, и старейшины, и священники сотворенное ими зло, и стали бить себя в грудь и говорить: «Горе грехам нашим! Близок суд и конец Иерусалима!» Я же [Петр] и спутники мои были в тоске, и с болью в сердце скрывались мы, ибо нас искали, как преступников, намеревавшихся поджечь храм. Мы пребывали в посте и в скорби, и в слезах день и ночь до субботы.
(8) Собрались же книжники и фарисеи, и старейшины и услышали, что весь народ ропщет и бьет себя в грудь, и говорит: «Если из-за смерти Его столь неслыханные знамения явились, то воистину великий был Он праведник». И убоялись старейшины и пришли к Пилату, прося его: «Дай нам воинов, дабы мы три дня стерегли гроб Его, чтобы не могли прийти ученики Его и украсть [тело Его], и народ не поверил бы, что Он восстал из мертвых, и не озлобился бы на нас». Пилат же дал им сотника Петрония[250] с воинами для охраны гроба, и с ними пришли ко гробу старейшины и книжники к гробнице, и вместе с сотником и воинами привалили большой камень к двери гроба и запечатали семью печатями, и приставили стражу. Утром же, на заре дня субботнего, много пришло народа из Иерусалима и окрестностей, чтобы видеть запечатанный гроб.
(9) В ночь же перед днем Господним, когда воины стояли по двое на страже, раздался гром с небес, и увидели они небо отверстым и двух людей, сходящих в светлом сиянии и приближающихся ко гробу. И камень, приставленный к двери, сам отвалился в сторону, и гроб открылся, и оба юноши вошли туда. Когда воины это увидели, то разбудили сотника и старейшин — ибо и те оставались на страже, — и пока они рассказывали о виденном, вновь узрели они трех людей, из коих двое поддерживали третьего, и крест следовал за ними, и у двоих [юношей] голова достигала неба, а у Ведомого ими голова была превыше небес. И с неба раздался глас; «Проповедал ли Ты спящим? » И в ответе послышалось с креста: «Да!» Они же [воины] заспорили, не уйти ли им тотчас и уведомить обо всем Пилата. И пока они [это] обсуждали, вновь отверзлись небеса, и сошел один человек и вошел в гроб.
(10) Когда сотник и его спутники это увидели, то поспешили ночью к Пилату, покинув гроб, который стерегли, и рассказали все виденное, в великом смятении и говоря: « Воистину был Он Сыном Божиим!» Пилат отвечал: «Чист я от крови Сына Божьего! Вы все это решили». Тогда приступили к нему все и стали просить, чтобы он приказал сотнику и воинам ничего не рассказывать о виденном, ибо, — говорили они, — лучше нам в тягчайшем грехе быть повинными перед Богом, чем впасть в руки иудеев и быть побитыми камнями. И Пилат приказал сотнику и воинам ничего не рассказывать.
(11) На заре же дня Господнего Мария Магдалина, ученица Господа, страха ради иудейского не успевшая сотворить у гроба Господнего то, что женщины делают для усопших и дорогих им людей, взяла с собой подруг и пришла с ними ко гробу, где был положен Господь. И они боялись, как бы не увидели их иудеи, и говорили: «Мы не могли Его оплакивать в тот день, когда был Он распят, сделаем это хоть теперь на гробе Его! Но кто отвалит нам камень от двери гроба, чтобы мы могли войти и исполнить все подобающее? Ибо велик был камень, и мы боимся быть замеченными. Если же не удастся открыть гроб, то хоть у двери положим все приготовленное нами для поминовения и будем плакать и скорбеть до возвращения домой».
(12) И когда они пришли, то увидели гроб открытым, и вошли, и узрели юношу сидящего посреди гроба, прекрасного обликом и в сверкающих одеждах; он сказал им: «Почему вы пришли? кого ищете? не Распятого ли? Он восстал, и здесь нет Его! Если же не верите, то наклонитесь и взгляните на место, где Он лежал; Его там нет, ибо Он воскрес и вернулся туда, откуда был послан».
(13) Тогда женщины, объятые ужасом, убежали.
(14) Был же последний день Пасхи, и многие разошлись по домам, ибо окончился праздник. Мы же, двенадцать учеников Господних, плакали и были в смятении, и каждый возвращался смущенный о бывшем в дом свой.