— Я не знаю почти ничего, — антиквар говорил сдавленно, и друзья поняли, что ему невыносимо хочется выговориться за все годы страха. — Они были какой-то тайной службой, подчинённой государю. Могу лишь предположить, что их было двенадцать — по числу знаков на Колесе.
«Или по числу делений на циферблате».
— А что им нужно было?
— В основном, информация. Как мне казалось, без всякой системы. Иногда фамилия покупателя, или имя поставщика, или номер заказа… Я быстро забросил попытки понять. У них наверняка была огромная сеть людей и связей по всей Империи, а я в ней был лишь крошечным узелком.
— Короче, ты у них «слухарём» был, — подытожил Коул, знавший «корро», в том числе немного — «ночной» бандитский его диалект.
— Не только информатором. Иногда им нужно было достать какую-то вещь, временами — передать посылку или записку гостю. Я просто делал, что от меня требовали, и не задавал вопросов. А они платили — и хорошо, не буду скрывать. И, да, бывало, что ко мне приходили люди и говорили пароль: и я должен был оказать им услугу.
Однажды Козерог навестил меня снова. Он казался чем-то встревоженным. Сообщил мне те же пароль и отзыв, что и вам: и сказал, что если когда-нибудь ко мне придёт человек и назовёт пароль, я должен сделать всё, что он попросит. Это был последний раз, когда я его видел — и вообще кого-либо из них. Ни разу с того дня мне не пришло ни одной весточки от «Зодиака». Я ждал — то с надеждой, то со страхом; а потом перестал ждать. — Он с тоской взглянул на ребят. — Как оказалось, зря!
Антиквар поник головой. Рин смотрел на него чуть ли не с жалостью. Человек читал роман про неведомых шпионов и заговорщиков, и в какой-то миг понял, что герой романа — он сам. Но последние страницы оказались вырваны, и тайна осталась неразгаданной: и все эти годы он со страхом ждал, что за дверью раздадутся шаги то ли друзей, то ли убийц… Тут любой утопил бы свой страх в выпивке!
— Кто такой Лис Руже? — требовательно спросил не столь чувствительный Коул. — Он тоже из «Зодиака»?
— Нет. Но это не менее опасный человек. Искать встречи с ним чересчур рисково: даже за простой интерес к нему могут убить… — Антиквар взглянул на мальчишек, будто прикидывая — может, ещё не поздно передумать и сдать их?
— Эх, ладно. Я сейчас, — он встал и подошёл к одному из шкафов. Коул опёрся локтями о стол и уронил голову на руки. В мыслях его царил сумбур: он-то надеялся получить ответы, но теперь всё запутывалось ещё больше! Организация, в которой состояли мама и Гай, служила Вечному — а теперь за ними охотятся Часовые, которые тоже служат Вечному?
«Или не ему?», вдруг пришла в голову пугающая мыслишка. Гай ведь говорил что-то насчёт того, что страной на самом деле управляют наместники?..
Тут сквозь прозрачную столешницу Коул заметил на полу у своего ботинка одинокий чёрный листок, что слетел на пол. Он подгрёб его к себе ногой и поднял. Бездумно потёр пальцем серый кружок: по листку пробежала рябь, а потом возникла картинка — неожиданно чётче, чем на предыдущих. Сперва мальчишка принял её за очередную рекламу, но потом всмотрелся в изображение и нахмурился. Когда листок вновь погас, он покосился на антиквара — тот перебирал коробки на полке — и быстро спрятал бумажку в карман. Рин вытаращился на него, но Коул быстро прижал палец к губам: «Тихо!».
— Вот, это мои визитки, — Гежчи поставил на стол пыльную коробку, полную нарезанных картонок. — Я дам вам парочку. Оставить вас у себя я не могу, так что найдите гостиницу. Когда устроитесь — пошлёте мне обратно карточку с рассыльным, написав на обороте адрес. Когда… если Лис Руже согласится на встречу, я пришлю вам записку: мол, «Уважаемые клиенты, ваш заказ прибудет завтра, во столько-то часов». Только прийти надо будет в тот же день — и на два часа раньше. Это будет время встречи, ясно?
— Ага. — Теперь Коул и сам почувствовал себя героем романа про заговорщиков. Теперь Коул и сам почувствовал себя героем романа про заговорщиков. Герои таких книжек обычно встречались тайком в подворотнях и злачных забегаловках, шёпотом обменивались условными словами и пакетами (с секретными бумагами, а то и с бомбой), и исчезали в «сыром» (непременно) тумане. А ещё все поголовно носили плащи и низко надвинутые шляпы. Вот, кстати… — Да, мастер: у вас тут все при плащах — где их купить можно? А то зябко.
— Да в любой лавке!.. Хотя, нет, не в любой. Заведения на Второй Кирпичной только «красных» обслуживают, а на Карминовую не суйтесь — там «краплёным» торгуют, бывает.
— Чем? — не понял Рин.
— Ворованным, — пояснил Коул.
— Верно. Вот что, в трёх кварталах отсюда торговый пассаж «Южный Крест». Там полно лавок, и для «бесцветных» тоже — вот и поищете себе что нужно. Всё поняли? Тогда идите уже, вам пора!
На обратном пути по тёмному коридору Рин боязливо сжал локоть друга, когда они проходили мимо страшного рыцаря. Коул хотел было дотронуться пальцем до черепа (втайне надеясь, что он гипсовый), но не решился. Уже миновав фигуру, он всё же обернулся через плечо — и, вздрогнув, быстро отвернулся.
— Что такое? — шепнул Рин.
— Ничего. Нормально всё.
Коул не стал пугать друга и говорить, что при свете лампы заметил кое-что ещё: две круглых дырочки в нагрудной пластине лат — и третью, в виске черепа. Пулевые ранения. Да не от обычных в Империи пневматических винтовок или пружинных пистолетов, те не пробили бы доспех: от огнебойного оружия, которым вооружали только солдат Особой Армии в Запределье. Кто стал бы расстреливать фальшивку?
— Ну, чего вы? — нервно окликнул антиквар. — Идёмте.
* * *
Коул и Рин вышли на безлюдную улицу как раз тогда, когда над крышами прокатился звон колоколов. Часы на башне Красный Шпиль отбили конец смены.
— Ты зачем у него листок взял? — возмущённо набросился на друга Рин. — Это ж воровство!
— Там кое-что интересное.
— Что, девица голая? — Рин явно был сердит.
— Куда там! — Коул огляделся и заметил двоих прохожих, вывернувших из-за угла. — Потом покажу. Идём!
Улицы понемногу оживали, будто разбуженные боем часов. Навстречу начали попадаться люди; когда друзья проходили мимо остановки, подъехал рельсоход, и из вагонов на платформу вытекла толпа рабочих, возвращавшихся со смены. Зажглись неброские вывески — магазины и пивные соблазняли работяг зайти и спустить получку.
И не только лавки. Свернув на очередную улицу на пути к неведомому «пассажу» (что бы это слово ни значило), мальчишки в первый миг почувствовали себя так, будто попали на дно морское — в развалины какого-нибудь корабля, и вокруг проплывают во тьме светящиеся медузы и фонарные рыбы с огнями на стеблях-удочках. (Оба видели такую картинку в романе «Капитан Сквид против бестий пучины»).
Длинная, извилистая улица была освещена сотнями ламп: развешанных на козырьках подъездов, на протянутых через улицу верёвках, на балконах. Многие лампы двигались — они горели в людских руках, или были подвешены на шестах, привязанных за спинами торговцев с лотками.
Да, торговцев. Ибо во всю длину улицы раскинулся рынок, и как же он был не похож на респектабельный Рыночный Мост! Не было ни прилавков под навесами, ни магазинчиков — товары были разложены прямо на ступенях подъездов и на тротуарах, на расстеленных циновках и покрывалах. И выглядели они так, будто горожане выгребли из домов всё старьё и вынесли на улицы. Вот человек в фартуке, обвешанный гирляндами из нанизанных на проволоку деталей машин. А вот тётка с коромыслом на плечах, увешанным клетками с живыми белыми крысами. Вон там ворох растрёпанных учебников, и аквариум под лампой с живыми цветами и греющейся на камне гребнистой ящерицей, и целое семейство кукол — все латаные и чиненые, с пуговицами и шестерёнками вместо глаз.
И шум здесь был другим. Многие зазывали вполголоса, и торговали с оглядкой, и все выглядели настороженно — будто в любой миг готовы были подхватить товар и исчезнуть в подъездах и переулках. И друзья поняли, что попали на настоящий «ночной рынок» — в прямом и переносном смысле.
— Это та самая Карминовая Улица! — шепнул Коулу Рин, развернув карту. И тут же дёрнулся, когда за руку его схватила молодая, исхудалая женщина в цветастой накидке.