Ему так и не суждено было проверить адрес, поскольку в имеющихся источниках не было ни малейшего указания на местечко Хюрлигрунд, что в Граубюндене. Хоть он и ожидал этого, тем не менее был удивлен: главная проблема библиотек, по-видимому, заключалась в том, что в каждом населенном пункте, название которого начиналось на «X», или «П», или «З», обнаруживался постоянный посетитель, в то время как отсутствие местечка, название которого начиналось на «X», или «П», или «З», естественно, нигде отмечено не было. Таким образом, не было уверенности в том, что конкретное место всего лишь не задокументировано или однозначно не существовало. Поэтому в результате его расследования в то утро выяснилось только то, что по крайней мере в Граубюндене не оказалось населенного пункта с таким названием. Между тем он сделал пробный шаг и в тот же день составил краткое официальное уведомление примерно следующего содержания: в силу определенных перемен в его жизненных обстоятельствах, в детали которых ему не хотелось бы вдаваться — он избрал эту завуалированную форму изложения, — подчеркивая, что не заинтересован в каком-либо продолжении сотрудничества с вашей фирмой (какое корявое выражение!), он обращается с просьбой об окончательном изъятии его имени из списка претендентов. Это решение принято им бесповоротно. Его реакция вызвана еще тем, что собственное письмо вернулось к нему две недели спустя как недоставленное почтовое отправление, что вызвало у него определенную растерянность.
Определенная растерянность терзала его душу, пока (и это действительно означало конец чего-то старого и начало чего-то нового) в предчувствии какого-то детективного любопытства он не обратился в экспедиционную службу газеты «Франкфуртер цайтунг», подписчиком которой являлся и куда первым делом отправил свое объявление. Позвонив туда, он попытался разобраться, через кого из сотрудников или сотрудниц прошло его объявление. В результате выяснилось, что, во-первых, экспедиции было запрещено предавать огласке конфиденциальную информацию. Исключения были возможны только в определенных, особо важных случаях. Такое объявление тем более не могли принять просто по телефону и особенно через посредство уполномоченных на то структур, не говоря уж о том, что раскрытие преступления затрагивало общественные интересы. Во-вторых, ни один сотрудник, даже если бы очень захотел, по истечении столь продолжительного срока (ведь минуло, наверное, несколько недель) не смог бы припомнить каждого из массы прошедших через него клиентов. В любом случае объявление могло быть проплачено наличными, а заказчик мог сохранить анонимность, назвав вымышленное чужое, то есть предполагаемое имя. Конечно, предложенный заказ мог поступить в зашифрованном виде под конкретного адресата, в результате чего вся процедура вообще не поддавалась отслеживанию и приобретала черты, если можно так выразиться, происшествия. В-третьих, заявлял о себе основополагающий принцип: наша газета защищает своих клиентов, то есть сведения или, точнее, отказ в их предоставлении. Последнее обстоятельство, учитывая его собственную заинтересованность, настолько озлобило его, что в какой-то момент Левинсон даже подумал отказаться от подписки на газету, но затем все же отбросил эту идею.
Постепенно в нем обострились первоначальные бессвязные мысли по данному делу. Тогда он хотел лишь отринуть все это и свою собственную причастность — а как еще, — чтобы никогда более не иметь ни малейшего отношения к этой и всем прочим историям, связанным с газетными объявлениями. До него уже давно дошло — в общем, с самого начала, — что, ответив на объявление, он только бездарно потратил время. Он ненавидел напускную таинственность и теперь снова осознал то, что знал давно, но о чем, к сожалению, совсем забыл: он просто оказался в плену ошибочных представлений. Ему снова припомнилось, как пару лет тому назад (скорее всего по недоразумению) он некоторое время по чьей-то инициативе регулярно получал по подписке праворадикальную газету какой-то экстремистски настроенной группировки, лексикон которой был доступен разве что людям с психопатическими отклонениями. Ему пришлось написать не одно — в том числе откровенно грубое — письмо с просьбой об изъятии его имени из соответствующей адресной карточки. Вместе с тем он был вынужден добиваться, чтобы эти люди перестали оплачивать якобы заказанное им печатное издание!