– Это слишком долго. Никакой страны уже не останется к тому моменту. Да, я знаю, что социологи трещат во все глотки в Париже и Берлине: «Пример, который предоставил нам ЕВ Артур Готтендаль – является доказательством того, что человек не может прыгнуть выше головы – сколько не бей его кнутом». Любая социальная трансформация должна происходить постепенно – я понимаю это сейчас очень хорошо; но и тогда – я знал об этом. И всё равно – я не могу ждать. Ведь если не остановить этих самоубийц – будет уже слишком поздно. Я заковал их в цепи страха. Но рано или поздно – он превратится в ненависть и у меня уже не хватит сил укротить обезумевшую толпу. Восстание масс неизбежно – ты сам понимаешь эту простую, как вода, истину. Я становлюсь философом. Что ты думаешь об этом, дружище?
– Если ты хочешь узнать моё истинное мнение, ВВ, то знай – мне кажется, что ты сошел с ума и каждый день – сходишь всё больше и больше.
– Спасибо за откровенность, Даниэль. Только ты – во всём королевстве можешь сказать мне правду. Потому что только с тебя – я не сниму за неё шкуру. Правда – слишком большая роскошь в наши времена.
Он развернулся и пристально посмотрел мне в глаза. Всякое желание издавать хоть малейшие звуки – хоть писк дыхания – полностью отпали под тяжестью этого взгляда.
– Людей нужно объединить. Без этого – всё, что я создал – будет разрушено засчитанные дни; а то и часы. Не молчи – говори, дружище, говори!
– Сам знаешь – ненависть кого-либо к тебе может покрыть только ещё большая ненависть к другому. И что может ненавидеть народ больше, чем своего безумного короля?
Мой вопрос заставил его задуматься. Это состояние продлилось не долго. За несколько секунд – на его лице возникла улыбка полного понимая – что делать и как.
– Ты, как всегда, абсолютно прав, дружище. Есть один способ. И я немедленно приступлю за его осуществление. Я могу положиться на тебя?
– Всегда, ВВ.
– Спасибо. Без тебя – у меня никогда не получилось бы. Только тебе я и могу доверять. Мне кажется, что все, так или иначе, замешаны в заговоре против меня. Думаю, если я не потороплюсь, то переворот не заставит себя долго ждать. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы остаться один.
– Конечно.
Я поклонился и направился к двери. Уже перед самым выходом – я обернулся назад. Он всё так же смотрел в окно – вдаль – будто хотел утонуть в том море, которое принесло его на трон. За ним – садилось солнце. Я вышел и тихо затворил за собой дверь…
Через три дня, вся столица была как на иголках. Весть о том, что нам объявлена война, расходилось по королевству быстрее скорости звука. В газетах писали:
«На северной границе сосредоточены целые дивизии вражеских солдата, в любой момент грозящихся перейти в наступление, накопив достаточно сил. Вся страна готовится к войне. ЕВ заявил, что все финансовые и человеческие ресурсы будут задействованы для обороны отечества от превосходящего числом врага…».
Никто не знал о причинах войны. Никто не спрашивал; никто не интересовался. Всех волновало только одно: «Как теперь жить? Как спасти своих детей и как выжить самим?». Многие пытались сбежать. И их можно понять. Сложно простить – но понять – можно. Призыв в армию был обязательным. ЕВ выделил средства, которых хватило бы, что бы построить мегаполис в горах, на наём иностранных солдат и офицеров – ветеранов многих войн и верных тому, кто платит больше.
Мне дали звание полковника, хоть я упорно возражал этому решению ЕВ. С меня было довольно всего. У меня хватало средств и возможностей, чтобы сбежать в Париж, а оттуда – хоть в Америку; и никто никогда меня не нашел бы. Единственное, что сдерживало меня – была моя любовь к родине. Я не мог её бросить, как бы инфантильно и наивно это ни звучало бы. И я, сжав зубы и собравшись с последними силами, надел на себя мундир и принял звание полковника королевских войск, не смотря на моё ранение.
Меня не покидало какое-то странное ощущение. Оно мучило меня уже давно. С тех пор, как ЕВ установил самую беспощадную систему за всю историю страны – боль была моим вечным спутником. Я думал, что привык к ней и научился не замечать её. Но невероятный экзистенциальный страх, который застал меня врасплох при виде своего отражения в зеркале – заставил меня отбросить все мои прежние заблуждения.