Придя домой, я забыла обо всём мире и прочей бесполезной дребедени; и с головой нырнула в книги.
1.4
Когда Земля была молодой, но всё равно давно уже погрязла в грехе, наши предки собирались ночью вокруг костра. Их окружали опасности: саблезубые волки, голодные тигры; они всегда чувствовали зверя, смотрящего на них из тьмы огненными глазами.
Тогда, кто-нибудь один из выживших и напуганных соплеменников начинал рассказывать остальным истории – и становилось уже не так страшно. А затем – неба становилось синим и все с облегчением вздыхали – они смогли пережить эту ночь; а это значит, что из короткая жизнь дала каждому из них – ещё один шанс. Но кто знает, как долго продлиться её щедрость?.. Всех снова охватывает страх. И только история может успокоить плачущего младенца.
Моё приворотное зелье, как всегда, действовало безупречно. И сейчас, когда я лежу в обнимку с молодым боровом – я наслаждаюсь каждой секундой. Такой высокий и крупный парень – и такой нежный в постели. Я обожаю мужчин – за долгие годы моей работы с ними я стала настоящей специалисткой в области мужских сердец. Иногда бывает даже так, что мне и зелья не нужно, чтобы заставить какого-нибудь красавчика встать для меня на колени – такая уж я харизматичная и обаятельная дама. Иногда – мне самой становится страшно от той силы, которой я обладаю; к счастью – это чувство надолго не задерживается.
Но вот – настаёт ещё одно утро. Мои чары рассеиваются и ещё одному мужчине предстоит в последний раз переступить на порог моей квартиры. Мне часто становится интересно – вспоминают ли они меня после? Или они всем своим телом решают забыть это маленькое ночное приключение, как приятный (или дурной) сон? Эх, сколько же раз я убеждалась в правдивости второго варианта – когда узнавала многих из своих ночных кавалеров на улицах, а они меня – нет. Это так грустно.
Мне пора бы начать тотальную чистку в своей квартире – моя сестра обещала зайти ко мне сегодня. Она, конечно, привыкла к вечному беспорядку в моём логове; но для неё – мне хочется быть лучше. Таких людей – немного; и это настоящая трагедия, когда совсем нет тех, ради кого ты не поленилась бы убрать в своей квартире в собственный выходной, какой бы ленивой жопой ты сама себя не считала бы.
Когда пришла моя сестра, мы долго в доме не задержались. Спустя десять минут взаимных приветствий, обниманий, оханий, улюлюканий и целований – мы были уже не улице и приближались к кофейному киоску через дорогу. Взяв по чашке непристойно крепкого напитка, мы встали за столик-стойку рядом с киоском. А на весь перекрашенный в красный деревянный диск стойки – красовался хаотичный набор символов, выведенных жидкостью для корректоров.
– Вот уроды – вырвалось у моей сестры, – уроды, которые только то и могут, что всё портить.
Я пожала плечами.
– За этими молодыми людьми стоит большая и романтическая история. У всех граффити – есть свой особый смысл.
– В чём, по-твоему, смысл членов на стенах.
– По мне – так очень глубокий. Тебе стоит задуматься.
– Да что и думать об этой уродливой мазне?!
– К примеру, оставить знак о том, что тот или иной граффер был здесь.
– Я тоже много где была – так я должна на калякать везде об этом?!
– Так они оставляют некое свидетельство того, что они существовали; дом-то – точно переживёт их. Может, смерть давно забрала этих художников и теперь всё, что осталось от них – это эти надписи.
– Эти «художники» своими надписями показывают лишь то, что некогда существовал некий урод, обгадивший стену дому нормальных людей – этим, они лишь доказывают, что они лишь отбитые от общества дегенераты.
Зря я начала тогда спорить – только теперь я это понимаю. А ведь ещё недавно – моя сестра читала лекцию в честь сорокалетия прессионизма во время выставки современного искусства в столице. Моя сестра – просто любит спорить. Однако, глупость некоторых людей – просто сбивает меня с ног. Не хочется ни спорить при всём моём внутреннем огне – хочется просто опустить голову, взять канистру бензина и сжечь и его, и себя, и весь этот мир нафиг.
И так вот – на протяжении стольких лет.
Учителя – настоящие учителя, что бы о них не думали их дети – всегда боятся, что не делают учеников лучше; а что они просто делают их другими. Я вечно и живу в этом страхе и волнении – а если всё нужно было оставить таким же, каким оно было раньше?! И это чувство не оставляет меня даже сейчас, когда я свои немногие свободные от работы часы – гуляю с сестрой.
И, если честно, то я устала.
Я устала от бессонных ночей и новых любовников; я устала от бесконечных уроков и проверок домашних заданий. Ах, если бы у меня только была возможность бросить всё это и найти себе в жизни новое призвание – и жить ради чего-то действительно стоящего для меня. Французский – был хорошим вариантом; но давно прошла та романтическая пора. И пора что-то менять.