Его смерть дала хороший толчок развитию цивилизации, а мы с того дня стали крестоносцами. Потому что крест этот давил, в первую очередь, на наши плечи, плечи тех, кто мог спасти, но не спас, пусть и не по своей воле.
Орден назвали именем святого Патрика. Огесту нравилось, когда его так называли. Патрик – это его первое и любимое воплощение, еще до Иисуса, когда мы с ним и Гордоном работали над одним проектом в нынешней Ирландии, среди древних кельтов, выдавая себя за друидов. Веселое было время, приятно вспомнить!… Огеста наградили Покоем.
Бедняга Огест, он снился мне часто, только всегда какой-то печальный. Может потому, что с его именем на устах мне пришлось пролить немало крови, а ему это было неприятно. Я же говорил, он все-таки был неисправимый романтик.
* * *
Итак, я знал, что снова предстоит работа. Но не думал, что ее поручат мне. В последней жизни мне было сказано, что карьера моя, наконец-то, подошла к концу. Это было пределом мечтаний. Бессмертная душа моя истосковалась по покою, ничего нет вечного, и души тоже изнашиваются в процессе перевоплощений. А мы, крестоносцы, имели идиотскую привилегию сохранять целостность души. Нас немного чистили после наших многочисленных перевоплощений, давали чуть отдышаться и снова кидали в пекло.
Я был магистром Тевтонского Ордена, рядовым рыцарем, а после гермейстером в Ордене Ливонском, инквизитором средневековой Испании, монахом, воином, художником, поэтом. Да кем я только не был, даже личным секретарем при самом капитане Флинте, золотишко пиратское подсчитывал. И, наконец, карьера моя подошла к концу. Двенадцать апостолов, бывших когда-то учениками Огеста, уже вполне самостоятельно справлялись со своими функциями, которые заключались в контроле над различными областями человеческой жизнедеятельности, и мои задачи Координатора уже не были столь необходимы как раньше. Тем более, что с ними вполне уже мог справиться наш брат Гедеон, старший из «апостолов», курировавший вопросы армии и войн на планете. Учитывая все это, я собирался сдать дела, что и сделал в своей последней жизни. Но, похоже, все начинается снова. С этим необходимо было разобраться и разобраться немедленно. Последнюю жизнь я прожил тихо и без приключений. Я готовился примкнуть к Субстанции и остаться в ней навсегда. Но нет, Высшие силы распорядились иначе. Мой опыт, очевидно, оказался востребованным, чтоб их всех. Значит, действительно готовилось что-то серьезное.
В данный момент, воплотившись в теле 33-х летнего янки, я снова спешил к его подружке Синтии, которая на самом деле была нашей сестрой Эльзой. В Иерархии Субстанции она стояла гораздо ниже меня, Огеста и Гордона, даже ниже Апостолов, первоначально она была одной из тех женщин, что сопровождали Огеста во время его странствий по Святой земле, их было несколько, и не все сумели дожить до наших дней. Эльза сумела… Кстати, из этой плеяды лишь сестра Маргарита, известная как Мария Магдалина, сумела получить титул равноапостольной. А вот сейчас мне нужна была информация, та, что должна была пролить свет на события последних лет, в течение которых, я был вдали от дел. И Эльза должна была обладать информацией и информацией достаточно серьезной, это я понял, перешагнув порог ее чикагской квартиры. Потому что сестра Эльза лежала в прихожей на полу, а ее широко раскрытые серые глаза смотрели куда-то в потолок. Ее такое нежное и отзывчивое сердце было насквозь пробито железной стрелой с черным оперением.