По мысли М. Дж. С. Ходжсона, поведение исмаилитского имама по отношению к королю Людовику никак нельзя назвать очень любезным. В качестве предостережения имам послал к королю, высадившемуся в Акре, трех человек: главу посольства, человека с кинжалами, а за ними следовал человек с саваном. Мне кажется, то была эпоха символов, когда ритуальный обмен загадками входил в дипломатический церемониал. Загадки следовало разгадывать. По крайней мере, эта мысль следует из теории игры Йохана Хёйзинга[836]. Три кинжала, последовательно вложенные один в рукоять другого, демонстрировали не только мастерство кузнеца, но и превосходство дарителя, обладающего необыкновенными вещами. Одновременно три кинжала были символом, разгадав который, нужно было дать ответ в символической форме. Почти такой же обмен дарами-символами между Александром и Дарием описан в поэме «Искандер-наме» Низами Гянджеви[837], что отражает реальную практику дипломатических контактов средневекового Востока. Неясно, на каких основаниях Ж. Ле Гофф назвал исмаилитских послов террористами, ведь они не под покровом ночи заявились в шатер короля: «И хотя эти террористы (terroristes), до самой смерти верные своему Старцу Горы, прибыли со страшной миссией, все же в них воплотилось то, что христиане феодального мира ценили больше всего: вера и верность. Ужасный и восхитительный Восток»[838]. Вопреки мнению Ж. Ле Гоффа, в рассказе Жака де Жуанвиля нет ни ужаса, ни восторга. Участникам диалога ясно, что три кинжала означают вызов, поскольку за кинжалами следует саван. На этот вызов французский король дал симметричный ответ: на следующей аудиенции он появился не один, а с двумя великими магистрами, представлявшими орден госпитальеров и орден тамплиеров. Имаму было известно, что эти ордена не боялись кинжалов исмаилитов, поскольку на место убитого великого магистра тут же был бы избран новый.
В знаменитой литературной мистификации 1145 г., адресованной императору Византии Мануилу Комнину, пресвитер Иоанн предстает могущественным правителем трех Индий[839].
Миф об этом царе с неожиданной силой возродился во время Пятого крестового похода, а именно в период сражений под Дамьеттой в 1219–1221 гг. Среди крестоносцев распространился слух о необычайном союзнике, который нанес сокрушительное поражение мусульманам на востоке и скоро объявится у границ Египта[840]. Ясно, что речь шла о военной кампании Чингис-хана против хорезмшаха. Чингис-хан в воображении лидеров крестоносцев рисовался царем Давидом, потомком пресвитера Иоанна, и эту ассоциацию подкрепляли сведения о военных успехах монголов в Хорезме и Хорасане.
Л. Ольшки убедительно показал существование двух фаз в развитии легенды о пресвитере Иоанне — западной и азиатской[841]. По его мнению, новая тенденция получила толчок в середине XIII в. и была связана с политической мифологией Монгольской империи. В силу дипломатических контактов между Западной Европой и Монгольской империей легенда о пресвитере Иоанне, царе Великой Индии, претерпела существенные изменения. Считалось, что Чингис-хан покорил Индию и убил пресвитера Иоанна.
Доминиканец Андре де Лонжюмо, вернувшись из Малой Азии, в донесении Лионскому собору 1245 г. утверждал, что нынешний монгольский хан — сын христианки, «ибо отец его, когда покорил себе всю Индию и того, кто называется пресвитером Иоанном (имя, которое дается всем царям Индии), убил, то взял в жены его дочь, а от нее родился тот царь, что ныне правит у тартар». Сведения из донесения брата Андре вошли в хронику Матфея Парижского. В 1246 г. царь Малой Армении Хетум отправил своего брата парона Смбата Спарапета в Монголию, к Гуюк-хану. В письме, посланном из Самарканда, Смбат сообщает кипрскому королю Генриху Лузиньяну о том, что христианский царь Индии признал владычество монголов. Этот трактовка событий полностью совпадает с известиями, принесенными с Востока послами Людовика IX в 1248 г.
837
Низами Гянджеви. Искендер-Наме: [Поэма об Александре Македонском] / Пер. с фарси и коммент. Е. Э. Бертельса, А. К. Арендса. Баку, 1983. С. 108.
839
Helleiner К. F. Prester Johns Letter: A Medieval Utopia // The Phoenix III, 1.1959. P. 47–57; Slessarev V. Prester John: The Letter and the Legend. Minneapolis, 1959.
840
Zarncke F. Der Priester Johannes. Erste Abhanlung, enthaltend Capitel I, II und III. Leipzig, 1879. Cap. IV. S. 1-22.
841
Olschki L. Marco Polos Asia. An Introduction to His «Description of the World» called «II Milione» / trans, from the Italian by J. A. Scott. Berkeley and Los Angeles, 1960. P. 391–392.