В расхищении монголами богатств халифа не было ничего необычного; с 945 г. существовал обычай при смерти или смещении халифа грабить дворец, пока в нем ничего не оставалось[877]. По сведениям персидского историка ал-Джузджани (1193 — после 1260), находившегося вдалеке от места событий, в Дели, Хулагу «забрал все сокровища багдадские, исчисление и счет которых не могут быть начертаны пером и не поддаются человеческому определению. Из денег, драгоценных камней, редкостей и дорогих украшений он все увез в свой лагерь <…>. Кое-что, в виде подарка и доли, отослал к Берке, мусульманину, а часть утаил. Люди, заслуживающие доверия, рассказывали следующее: „То, что дошло до Берке, последний не принял, умертвив послов Хулаву. По этой причине возникла вражда между Берке и Хулаву"»[878]. По абсолютно невероятному утверждению собеседников ал-Джузджани, сокровища халифа послужили причиной смерти послов Хулагу. На самом деле вражда между монгольскими правителями вспыхнула намного позже и по иному поводу.
Рассказ ал-Джузджани отражает ситуацию переживания катастрофы, ибо мусульманский мир лишился лидера. Неприглядная повседневность вытеснена достоверностью мифа. Мусульмане полагали, что богатства царствующего дома могут принадлежать только Аббасидам. Почему эта тема так волновала современников?
Переход халифских сокровищ в руки монгольского хана означал утрату халифом жизненной силы и сакральной составляющей его власти, ибо золото и драгоценные камни — это светлая противоположность разлагающейся плоти. Сокровища перешли к истинному царю. В таком случае приказ уморить халифа голодом, заперев его в сокровищнице, или попытка заставить его съесть золотые монеты пародирует его прежнюю сакральную чистоту и неуязвимость. Мифологический сценарий казни никогда не был реализован на практике. В планы Хулагу не входило давать назидательный урок халифу, по крайней мере, придворный историк Рашид-ад-Дин ни говорит об этом ни слова. Каким бы образом ни казнили халифа, предварительно он был лишен сияющих золотом великолепных одеяний и изолирован. Перемещение фигуры из условного центра на периферию происходило в несколько этапов и преследовало снятие сакрального ореола. В свои дворцы халиф уже не вернулся, за городом для него были поставлены шатры. В ритуальном плане повелитель правоверных должен был превратиться в простого смертного. Возможно, таким образом монголы пытались избежать вредоносного следствия, предсказанного звездочетом Хусам-ад-Дином. Однако эти подробности, известные официальным историкам, были недоступны или не заинтересовали внешних наблюдателей. Для христианского мира гибель халифа была гибелью сакральной фигуры. Это обстоятельство объясняет устойчивый характер легендарной версии совершенно немыслимого события.
Версия армянского церковного писателя Григора Акнерци совмещает два плана воображаемой драмы. Хан приказывает три дня морить халифа голодом, а затем бросить под копыта всадников. Фольклорный вариант смерти от голода в сокровищнице вскоре вытеснил все остальные сценарии. Наша задача — ответить на вопрос, почему смерть в золотой темнице стала популярной версией? К тому же в исследовательской литературе не учитывается множественность версий смерти халифа, а фольклорный вариант, например, использован Η. Н. Крадиным как исторический аргумент: «Монгольские ханы неоднократно демонстрировали подданным свою щедрость и презрительное отношение к богатству. Достаточно сослаться на хрестоматийный пример, приведенный еще Рашид-ад-Дином, когда в 1258 г. Хулагу пытался заставить плененного халифа есть золото из сокровищниц Багдада»[879]. Такого примера в сборнике Рашид-ад-Дина нет, но он есть в книге Марко Поло, а это разные вещи. Более того, если верить Рашид-ад-Дину, золото халифа очень даже интересовало Хулагу.
По сведениям Киракоса Гандзакеци, для вывоза сокровищ, присвоенных Чингизидами, понадобилось несколько тысяч верблюдов.
В хронике Григора Акнерци сказано: «Созвав великий сейм, в котором приняли участие старые и новые войска, конница армянская и грузинская, монголы в несметном числе пошли на Багдад и вскоре взяли этот великий и славный город, полный множества жителей, великих сокровищ, бесчисленного количества золота и серебра. Они без всякой пощады умертвили жителей; только часть их увлекли в неволю. На долю всадников досталось множество превосходных одежд и большое количество золота из халифской сокровищницы. Татары, схватив халифа, тучного и разжиревшего владетеля Багдада, со всеми его сокровищами привлекли к Гулаву, который спросил его: „Ты владетель Багдада?" Тот отвечал: „Я самый". Гулаву приказал бросить его в темницу на три дня без хлеба и воды. Через три дня он приказал привести перед себя халифа и спросил его: „Как поживаешь?" Халиф гневно отвечал, как бы желая устрашить Гулаву: „Так в том состоит ваша человечность, что вы в течение трех дней морили меня голодом?" Дело в том, что еще до начала осады халиф говорил жителям города: „Не бойтесь ничего! Как только татары придут, я вынесу против них знамя Магометово, от которого убегут все татарские всадники, и мы спасемся". После того Гулаву приказал подать блюдо, наполненное червонцами и поставив перед халифом, сказал ему: „Бери, ешь золото, чтоб утолить свой голод и жажду, и насыться им!" На это халиф сказал: „Не золотом бывает жив человек, а хлебом, мясом и вином". Гулаву сказал халифу: „Если ты знал, что человек живет не сухим золотом, но хлебом, мясом и вином, что же ты медлил прислать ко мне все это золото? Тогда бы я не разгромил твоего города и не захватил бы тебя. Вместо того ты сидел себе беззаботно, ел да пил". После того Гулаву приказал бросить его под ноги войску, и таким образом умертвил мусульманского халифа. Совершив это татары с несметною добычею и с сокровищами воротились в восточную страну»[880].
878
Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды. Т. И. Извлечения из персидских сочинений собранные В. Г. Тизенгаузеном и обработанные А. А. Ромаскевичем и С. Л. Волиным. М.; Л., 1941. С. 19.
879
Крадин Н. Я, Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. М., 2006. С. 294. Η. Н. Крадин ссылается на книгу: Нагель Т. Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья. Ростов-на-Дону, 1997. С. 17. У Нагеля это художественный эпизод без ссылки на источник. Разумеется, Нагель пересказывает сведения Марко Поло. Широкая известность этих сведений, вовсе не означает, что ясна их суть.
880
История монголов инока Магакии, XIII в. / Пер. и объяснения К. П. Патканова. СПб., 1871. С. 27–29.