В то время как мы находились в Яффе, эмир, бывший на стороне султана Дамаска, пришел собрать зерно в деревне в трех лье от войска. Было решено на него напасть. Увидав, что мы подходим, он обратился в бегство. Один молодой слуга благородного происхождения бросился его преследовать и, не сломав своего копья, опрокинул на землю двух его рыцарей; а эмира он ударил так, что сломал об него копье.
Послы египетских эмиров попросили короля назначить им день, когда те смогут приехать к королю, и они прибудут без опоздания. Король решил не отказывать и назначил им день; и они клятвенно обещали королю, что будут в этот день в Газе[339].
Покуда мы дожидались дня, назначенного королем эмирам Египта, в войско прибыл граф д'Э[340], который был оруженосцем, и привез с собой монсеньора Арнуля де Гина, доброго рыцаря с десятью воинами, и двух его братьев. Он остался на службе у короля, и король посвятил его в рыцари.
В этот момент в войско приехал князь Антиохийский с княгиней, своей матерью[341], которому король оказал большую честь и с великим почетом посвятил его в рыцари. Ему было не более шестнадцати лет, но я никогда не видел столь мудрого отрока.
Он обратился к королю с просьбой поговорить с ним в присутствии своей матушки; король ему позволил. Речи, сказанные им королю перед своей матерью, были таковы:
«Сир, понятно, что моя матушка должна меня держать под своей опекой еще четыре года; но несправедливо, чтобы из-за этого она позволила погибнуть или ослабнуть моим землям; и это, сир, я говорю потому, что город Антиохия гибнет в ее руках. Молю вас, сир, упросить ее дать мне денег и воинов, дабы смог я прийти на выручку моим людям, находящимся там, и помочь им. Сир, она должна это сделать; ибо если я останусь с нею в городе Триполи[342], это потребует больших расходов, но эти великие траты, сделанные мною, будут бесполезны».
Король преохотно выслушал его и употребил все свое влияние на его мать, дабы она предоставила князю столько, сколько королю удастся выговорить у нее. Едва князь ушел от короля, как отправился в Антиохию, для которой был совершенным чужеземцем. С согласия короля он разделил свой герб, который был красным, внеся в него герб Франции, ибо король посвятил его в рыцари.
С князем прибыло три менестреля из Великой Армении[343]; они были братьями и отправлялись в паломничество в Иерусалим; у них было три рога. Когда они начинали играть в рога, вы бы сказали, что это голоса лебедей, взлетающих с пруда; и они играли самые нежные и ласковые мелодии, так что чудом было их слушать.
Втроем они совершали удивительные прыжки. Им под ноги подстилали полотно, и они стоя кувыркались, тотчас же становясь на полотно на ноги. Двое кувыркались назад головой, в том числе и старший; а когда ему приходилось делать кувырок головой вперед, он осенял себя крестом; ибо боялся, как бы переворачиваясь, не сломать себе шею.
Дабы такое доброе дело, как память о графе де Бриенне, который был графом Яффаским, не было предано забвению, мы теперь расскажем вам о нем, ибо он держал Яффу в течение многих лет и долго защищал ее всеми силами; а жил он большей частью тем, что захватывал добро у сарацин и врагов веры. Как случилось однажды, когда он одолел множество сарацин, везших огромное количество золотой парчи и шелка, которые он и захватил; и привезя ткани в Яффу, он все поделил между своими рыцарями так, что ему из этого ничего не досталось. По своей привычке он, расставаясь со своими рыцарями, запирался в часовне и долго молился, прежде чем вечером идти спать со своей женой, очень доброй и умной дамой, приходившейся сестрой королю Кипра[344].
Император Персии, носивший имя Барбакан, побежденный одним из татарских князей, как я уже рассказал выше, направился со своим войском к королевству Иерусалимскому и взял замок Тивериада, укрепленный коннетаблем монсеньором Эдом де Монбельяром, который по жене был сеньором Тивериады. Превеликий урон нанес император нашим людям; ибо разрушил все, что встретил за стенами замка Шатель-Пелерен, а также Акры, Сафеда и Яффы. И нанеся сей ущерб, он направился к Газе на соединение с султаном Вавилона, который должен был подойти туда, дабы навредить и помешать нашим людям[345].
Местные бароны и патриарх решили выйти на бой с императором прежде, чем подойдет Вавилонский султан. И в помощь себе они призвали султана Ля Шамеля[346], одного из лучших рыцарей во всем языческом мире, коему они оказали столь великую честь в Акре, что постелили золотую парчу и шелк там, где он должен был пройти. Наши люди с султаном дошли оттуда до Яффы.
339
Крестоносцы безрезультатно прождали египтян в Яффе чуть больше года, с мая 1252 по июнь 1253 г.
340
Жан, сын Альфонса де Бриенна (ум. в Тунисе в 1270 г.) и Марии, графини д'Э, внук иерусалимского короля Жана де Бриенна. В то время он еще не был графом д'Э.
341
Боэмунд VI, князь Антиохийский с 1251 г., сын Боэмунда V и Лючии де Сеньи, племянницы Папы Римского Иннокентия III.
343
Жуанвиль так называет армянское государство, существовавшее на территории современной Армении.
345
События, о которых дальше расскажет Жуанвиль, произошли в 1244 г. Бароны Святой земли вместе с тамплиерами вмешались в распри Аййубидов, поддержав военную кампанию султана Дамаска, эмиров Трансиордании и Хомса против египетского султана взамен на обещание отдать им часть Египта. В ответ султан Египта призвал на помощь отряды хорезмийцев (у Жуанвиля их возглавляет «император Персии») По пути хорезмийцы захватили Тивериаду и Иерусалим. Битва при Форбии (17 октября 1244 г.), к северу от Газы, завершилась для христиан и их союзников страшным разгромом. Почти все христианское войско погибло; Готье де Бриенн, граф Яффы и великий магистр ордена госпитальеров попали в плен. Последствия этого поражения самым негативным образом сказались на положении Святой земли: христиане навсегда утратили Иерусалим, хорезмийцы наводнили земли Иерусалимского королевства, сведя владения христиан к узкой полосе на побережье, египетский султан в октябре 1245 г. занял Дамаск, восстановив на время единство Египта и Дамаска.