Патриарх[347] держал под отлучением графа Готье, потому что тот не хотел ему вернуть одну башню в Яффе, которую называли башней патриарха. Наши люди упросили графа Готье отправиться с ними, чтобы сразиться с императором Персии; и он ответил, что сделает это охотно, но только если патриарх дарует ему отпущение до их возвращения. Патриарх ни за что не соглашался сделать этого; и однако граф Готье выступил и пошел с нами.
Наши люди составили три отряда, из коих один был графа Готье, второй — султана Ля Шамеля, а патриарх и жители страны составили третий; в отряде графа де Бриенна были госпитальеры.
Они скакали, покуда не увидели перед собой своих врагов. Как только наши люди их заметили, они остановились; а враги составляли тоже три отряда. Пока хорезмийцы выстраивали свои отряды, граф Готье подъехал к нашим людям и крикнул им: «Сеньоры, Бога ради, вперед! Ведь остановившись, мы даем им время». И не оказалось там никого, кто захотел бы его послушать.
Увидев это, граф Готье подъехал к патриарху и попросил у него отпущения грехов, как просил ранее; патриарх же ни в какую не хотел его давать.
С графом де Бриенном находился один храбрый клирик, епископ Рамлы, совершивший вместе с графом множество прекрасных подвигов; и он сказал графу: «Сир, не смущайте вашу совесть тем, что патриарх вам не отпускает грехов; ибо он не прав, а правы вы; и я дарую вам отпущение во имя Отца и Сына и Святого Духа. Вперед, на них!»
Тогда они пришпорили лошадей и бросились на отряд персидского императора, который стоял последним. Было тогда превеликое множество убитых с одной и с другой стороны, и там взяли в плен графа Готье; ибо все наши люди бежали столь постыдно, что от отчаянья многие из них потонули в море. Отчаяние охватило их потому, что один из отрядов персидского императора атаковал султана Ля Шамеля, который так защищался против них, что из приведенных им двух тысяч турок у него осталось только двести восемьдесят, когда он покинул поле битвы.
Император решил отправиться осаждать султана в замке Ля Шамель, так как ему казалось, что тот не сможет долго продержаться, потеряв столько своих людей. Узнав об этом, султан пошел к своим людям и сказал им, что пойдет сражаться с врагом; ибо если он допустит, чтобы его осадили, он погибнет. Он повел дело таким образом, что всех своих людей, кто был плохо вооружен, отослал в укрытую лощину; и, едва заслышав бой барабанов султана, они набросились на войско императора сзади и начали убивать женщин и детей.
И, услыхав крики своих людей, император, выехавший в поле, дабы сразиться с султаном, которого он видел своими глазами, повернул в лагерь спасать женщин и детей; а султан бросился на него со своими людьми; все прошло столь удачно, что из двадцать тысяч людей императора не осталось никого — ни мужчины, ни женщины, что не были бы перебиты в сражении или преданы мечу[348].
Прежде, чем отправиться к Ля Шамелю, персидский император привез графа Готье к Яффе; и его повесили за руки на развилке дерева и сказали, что не снимут до тех пор, пока не получат замок Яффу. Вися на руках, граф крикнул обитателям замка, чтобы они не сдавали город, какую бы боль ему не причиняли, а если они его сдадут, он сам их перебьет.
Услыхав это, император отправил графа Готье, а также магистра ордена госпитальеров и многих других пленников в Вавилон, в подарок султану[349].
Тех, кто вез графа в Вавилон, было целых три сотни, и они не были убиты, когда император погиб под Ля Шамелем. И эти хорезмийцы напали на нас в пятницу, атаковав, когда мы были пешими. У них были алые знамена, вырезанные зубцами до древка; а на древках у них были султаны, сделанные из волос, казавшиеся головами дьявола.
Многие вавилонские купцы взывали к султану, чтобы он расправился с графом Готье за великие убытки, которые он им нанес; и султан разрешил им прийти отомстить графу. И они отправились в темницу предать его мукам и убить; и мы должны верить, что он на небесах в числе мучеников.
Дамасский султан собрал своих людей, находившихся в Газе, и вступил в Египет[350]. Эмиры двинулись сражаться с ним. Войско султана, напавшего на эмиров, победило, а в следующей битве египетские эмиры разбили арьергард султана Дамаска. Поэтому дамасский султан отступил от Газы, раненый в голову и руку. И прежде, чем он уехал из Газы, эмиры Египта направили послов и заключили с ним мир, нарушив все договоры с нами; и мы оказались в том положении, что у нас не было ни перемирия, ни мира с султаном Дамаска и султаном Вавилона[351]. И знайте, что наибольшее число воинов, какое мы имели, не превышало тысячи четыреста.
351
Мир между дамасским султаном и египетскими мамлюками был заключен в апреле 1253 г. при посредничестве багдадского халифа. Аль Назир оставил мамлюкам южную часть Иудеи и Трансиордании, включая Газу, Иерусалим и Наблус.