Переписчик XVI века, встречая «КЪ» в непонятном слове (как уже говорилось), получает «Я».
Предполагаю, что Тмуторокань упоминалась в «Слове» не три раза, а все семь.
1. «И тебе тьмутороканьский блъван».
2. «Рища в тропу
3. «Были веци
4. «На землю
5. «На седьмом веце
6. «Дорискаша до кур Тьмутороканя».
7. «Въ граде Тьмуторокане».
Это название города — княжества, которым в XI веке управлял дед Игоря Олег–когань.
Лаврентьевская летопись называет одной из главных целей Игорева похода — «поискати града Тьмутороканя». Официальная версия — Ольговичи хотят вернуть потерянную вотчину. Конечный пункт их похода — «торпа1 Тмуторокана».
Скажем, что меняется от замены «тропа» на «торпа»? А. Мазон много внимания уделил некоторым лексическим особенностям памятника, свидетельствующим, с его точки зрения, о неумении фальсификатора подделаться под старый язык и изобличающим его в ложных архаизмах.
Слово «тропа», как указывает А. Мазон, по памятникам не засвидетельствовано ранее XVI века. Следовательно, в оригинале, если бы он действительно создавался в XII веке, «тропы» не могло быть. На эту претензию отвечает Н. К. Гудзий: «Далеко не все слова живого русского языка нашли себе отражение в древнерусских письменных памятниках (а в «Слове» присутствие в большой мере живой, не книжной речи, несомненно)2 .
Но в этом конкретном случае я согласен с А. Мазоном. «Тропы», по–видимому, не было в оригинале «Слова». Она появилась под пером Переписчика XVI века в результате ложной этимологизации формы «торпа» подлинника. В одном случае «торпа» освоена Переписчиком в виде близкого «тропа», а во втором — автором употреблен русский синоним «земля».
Итак, предлагается новое прочтение: «Встала обида в войсках половецких: «вступил де, войною на i землю Тьмутороканью», всплескала лебедиными крыльями на синем море у Дона; плешущи, разбудила времена раздоров».
П р и м е ч а н и я
1. «Торпа» — земля — (тюрк.). Эта форма сохраняется в западнотюркском ареале.
2. Гудзий Н. К. По поводу ревизии подлинности «Слова п полку Игореве». В кн.: «Слово о полку Игореве» — памятник XII века. М. — .П., 1961, гтр. 112.
Не по замышлению Бояна
Игорь бежит из плена.
…не сорокы втроскоташа — на следу Игореве
ездить Гзакъ съ Кончакомъ…
Млъвитъ Гзакъ Кончакови:
«Аже соколъ къ гнезду летятъ,
соколича ростреляевъ своими злачеными стрелами».
Рече Кончакъ ко Гзе:
«Аже соколъ къ гнезду летать а ве соколца опутаева красною
девицею».
И рече Гзакъ Кончакови:
«Аще его опутаеве красною девицею,
ни нама будетъ сокольца,
ни нама — красны девице,
то почнуть чаю птици битит въ поле половецкомъ».
Рекъ Боянъ и ходы на Сватъславля,
пестворца стараго времени
Ярославля, Ольгова коганя хоти…
На этих словах, по–моему, и обрывался авторский текст «Слова». Поэтому исключительно важно узнать, какой же смысл заключался в подчеркнутом выражении.
Мусин–Пушкин понимал его так: «Сказал сие Боян и о походах воспетых имъ в прежние времена князей Святослава, Ярослава и Ольга сим кончил…»
Всю историю толкования этого места привести не удастся. Вот некоторые известные поправки: «Рекъ Боянъ исходъ на Святославля» (Бутков, Дубенский, Миллер) — «Сказал Боян про Святославля»…
Переводчики не учли грамматическую форму имени Святослава: суффикс «ля» в данном случае указывает на принадлежность предмета или субъекта, обозначенного словом «ходына», Святославу. И кроме того подтверждает женский род этого предмета (или субъекта) и единственное число. Примеры тому в древнерусском языке: «град Святославль», но «деревня Святославля», «грады Святославли».
О других толкованиях акад. А. С. Орлов говорит:
«Чтение «ходына» объяснили как «година» (час) или как имя песнотворца «Рек Боян и Ходына…», но певца Ходыны нигде в «Слове» не упомянуто, трудно объяснить неожиданность его появления. Ходыну изобрел И. Е. Забелин и поддержал его В. Н. Перетц»1 .
А. И. Лященко в 1928 году предложил читать: «Рекъ Боянъ на ходы на Святъславля–песнотворецъ…»2 .
Это искусственное образование поддерживает ныне В. И. Стеллецкий. Последний переводит его так: «Молвил Боян о походах Святославовых»3 .
Мусин–Пушкин добивался такого же смысла без замены и–на, которая, кстати, ничего не прибавляет фразе кроме лишней грамматической неловкости.
И получилось: «Молвил Боян о походах Святославовых, песнотворца старого времени Ярославова, коганя Олега жены…»
Ни одно из имеющихся толкований, ни одна из конъектур не придает смысла этому отрывку. Причем здесь походы Святославовы, и кто этот Святослав? А. И. Лященко полагал, что имеется в виду Святослав II. В. И. Стеллецкий решительно отвергает второго и неуверенно предлагает первого (Святослава I Игоревича, отца Владимира I). Единственный агрумент в пользу этой кандидатуры — «провел большую часть времени своего княжения в походах»4 .
Святославов, которые ходили в походы, в истории Руси X–XI–XII веков, можно найти не один десяток.
Причем тогда «хоти» Олега, и почему он назван коганем? О каком песнотворце старого времени говорит Боян? Эти вопросы не сняты исследователями. Мне кажется, в авторский текст вмешалась пояснительная фраза Переписчика, она–то и внесла сумятицу. Он, несомненно, подработал этот кусок, в котором были, очевидно, термины, недоступные его пониманию. Их он «освоил», подогнал к своему словарю.
Посудите сами, должен ли был П–16 вмешаться, дабы у читателя не оставалось сомнений относительно личности Бояна.
Млъвитъ Гзакъ Кончакови…
Рече Кончакъ ко Гзе…
И рече Гзакъ Кончакови…
Рекъ Боянъ…
Структура всего куска подводит к убеждению, что некий Боян участвует в диалоге половецких ханов. Боян замешан в контексте, который рисует его отрицательной краской и сближает с половцами: Боян почему–то «ходил» на кого–то из Святославичей и жену Олега.
Встретившись вновь после большого перерыва с персонажем по имени Боян, к тому же обретающимся в нeздоровой компании с Кончаком и Гзаком, П–16 счел необходимым выделить его из их среды и объяснить читателю, что Боян вовсе не соучастник ханов, а тот самый певец XI века, о котором говорится в начальной части поэмы. И он подписывает под именем «Боян» пояснительную фразу — «пестворец старого времени», и уточняет какого именно времени — «Ярославля».
В списке XVI века рассматриваемый кусок мог выглядеть примерно так5 :
Рекъ Боянъ и ходына Святъславля
пестворецъ стараго времени, Ярославля.
Ольгова коганя хоти…
Межстрочная приписка показывала, что П–16 пытался толковать смысл переписанной им фразы и хоть чем–нибудь помочь будущему читателю. Надо полагать, что вставка была выполнена более мелкими буквами, чтобы можно было отличить ее от авторского текста. Мусин–Пушкин не понял назначения «мелкой» записи и при переписке включил ее в основной текст, тем самым окончательно затемнив и без того темное место.
Разобравшись в этой механике, мы можем попытаться узнать то, что не поняли ни псковский монах, ни ученый граф, т.е. значение авторских слов — «и ходына Святославля, Ольгова коганя хоти…»
О чем говорят Гзак с Кончаком, читателю XII века известно. Метафорический диалог «скрывает» популярный факт из истории Ольговичей: Владимир Игоревич в плену, после побега отца, женился на дочери Кончака. Ипатьевская летопись под 1187 годом сообщает:
«Приде Володимеръ изъ половцевъ съ Кончаковной и створи сватбу Игорь сынови своему и венчаша и съ детятемъ».
…Итак, Кончак предлагает опутать Владимира красной девицей и тем связать Игоря родственными узами, лишив его права на месть и дальнейшие «покушения».
Гзак — сторонник иных мер, он категоричен: убить Владимира («соколича»), наказав Игоря за побег.