— Браяр, - сказал Крэйн. - У тебя самые твёрдые руки. Не мог бы ты?
Браяр покачал головой.
— Но я же уронил тот лоток …
— Один раз! - сухо сказал Крэйн. - И как часто ты ни делал добавления к ним, то не сломал крышки, не расплескал сыпь, и не пролил добавки на свой рабочий стол.
Мальчик потрясённо уставился на Крэйна. Как же пристально тот за ним наблюдал?
— Пожалуйста? - спросил Крэйн, поднимая брови.
Браяр посмотрел на свои дрожащие руки. Это было даже важнее, чем когда он знал, что Повелитель Воров заморит его голодом, если он позволит звякнуть хоть одному колокольчику на карманах тренировочного чучела, стягивая их содержимое. Это было важнее, чем риск оказаться в доках или в рудниках, если в процессе кражи шкатулки с драгоценностями заскрипит петля. Это, возможно, жизнь Розторн.
— Верно, - сказал он, сжав дрожащие пальцы в кулаки. - Что мне делать?
Крэйн указал ему наполнить чашки, по одной из каждой бутылки, жидкостью настолько магически сильной, какой он никогда прежде не видел. Затем он добавил содержимое чашек в углубления чёрного камня. Оспрей пометила каждую каменную плиту, приклеив к ней кусок яркой ткани. Пурпурный — для старых мужчин, лиловый — для старых женщин. Красный — для мужчин среднего возраста, розовый — для женщин того же возраста. Оливково-зелёный — для молодых мужчин, жёлтый — для молодых женщин, тёмно-синий — для мальчиков, светло-синий — для девочек. Младенцы мужского пола — чёрный, женского — белый.
— Восемь лет, - тихо заметил Крэйн, пока Браяр отмерял и наливал. - Нам шестерым потребовалось восемь лет, чтобы смешать эти эссенции, чтобы уменьшить необходимость в экспериментах над живыми людьми. Чиюн Маунтстрайдер, из Янджинга, умер от лихорадки денге на третий год. Мы думали, что без него мы никогда не добьёмся успеха. Розторн убедила нас продолжать работать. Урла Стормборн ослепла на пятый год. Первая Посвящённая Элмбрук подхватила лихорадку Ибару, и истекла кровью внутри своей кожи на седьмой год, а мы продолжили работу.
Мысли о таком упорстве заставили Браяра чувствовать себя маленьким и неиспытанным.
«Я не знаю, смогу ли я это сделать», - признался он Трис через магию.
«Я тоже», - призналась она.
— Теперь, первая партия лекарств, - сказала Оспрей. Пока Браяр наливал человеческие эссенции, она смешала пять разных лекарств по своим и крэйновским записям. - Будь на то воля богов, - прошептала она, добавляя их к жидкостям в углублениях чёрного камня. - Будь на то воля богов, чтобы эти оказались верными.
Той ночью они выяснили, что состояние Розторн не изменилось.
Лекарства не удались, что все увидели на следующее утро. Если бы они сработали, сказал своим подчинённым Крэйн, синяя сыпь всплыла бы в каждом углублении на поверхность в виде белого масла. Рабочие отскребли и прокипятили чёрные плиты, пока они с Оспрей создали ещё пять лекарств. Браяр снова отмерил человеческие эссенции; Оспрей добавила новые медикаменты, когда он закончил. Все пошли домой, ждать.
Розторн было ни лучше, ни хуже. Её синяя сыпь начала сходить. Четверо молодых людей отправили Ларк спать. Когда она проснулась поздно вечером, они заставили её поесть.
Браяру хотелось плакать, когда они добрались до оранжереи на заре, и обнаружили, что эти лекарства тоже не подействовали. Трис плакала. Когда плиты отчистили, они начали снова.
Возвратившись домой до заката второй день подряд, они обнаружили, что с Розторн сидел Фростпайн. Ларк и Сэндри вернулись к изготовлению защитных масел и пропитыванию ими ткани для масок и перчаток. Кузнец вернулся домой около полуночи, а Даджа приглядывала за их пациенткой.
За несколько часов до рассвета всех поднял лай Медвежонка. Браяр выбрался из одеял, чтобы посмотреть, что раззадорило пса; Ларк, Сэндри и Трис сели, моргая. Даджа высунула голову из комнаты Розторн. Открыв входную дверь, Браяр обнаружил собиравшегося стучать Крэйна. Высокий посвящённый выглядел таким измученным, каким только может выглядеть мужчина. Он сжимал склянку в одной из рук.
— Одно из лекарств подействовало, - хрипло сказал он мальчику. - Я наказал Оспрей сделать ещё, и попробовать их на других добровольцах в госпиталях. Я хочу сам дать Розторн её дозу. - Браяр впустил его.
Фростпайн пришёл в середине утра, и остался, помогая в работе по дому. Крэйн приходил и уходил. Он проверил лекарство на других добровольцах, людях из храма, подхвативших сыпь во время ухода за больными, навестил Оспрей и рабочих в оранжерее, затем вернулся в Дисциплину, чтобы наблюдать за Розторн. Когда все узнали, что он — в коттедже, гонцы стали доставлять последние отчёты о ходе дел с добровольцами прямо туда.