Русский линейный корабль середины XIX века.
Теперь русские имели 8 кораблей: 6 линейных, 2 фрегата. На них 720 орудий, в том числе 76 бомбических, снаряды которых взрываются внутри корабля. Чтобы превосходство в артиллерии ещё увеличить, чтобы огонь был как можно губительнее, адмирал приказал начинать его с дистанции 300 – 600 метров. А во всех западных флотах было принято вести артиллерийский бой на расстоянии одного-двух километров.
Русские корабли, стремясь быстрее сблизиться с противником, вошли в бухту двумя кильватерными колоннами. Под градом ядер и книпелей они встали против турецких кораблей и сами открыли ошеломляющий огонь.
Флагманский корабль «Императрица Мария», на котором находился Нахимов, сразился с турецким флагманом – фрегатом «Ауни-Аллах». Ты, конечно, помнишь, что решительно атаковать и вывести из дела неприятельский флагман – такое правило ввёл ещё Ушаков. Через полчаса, не выдержав обстрела, «Ауни-Аллах» выбросился на берег. За ним выбросился на берег «Фазли-Аллах». В отдельные моменты на флот врага и его береговые батареи обрушивалось до 200 снарядов в минуту.
Синопское сражение. 18 ноября 1853 года.
Все корабли Нахимова сражались так же доблестно, как флагман. И всё же адмирал особо выделил корабль «Париж» и приказал поднять на мачте «Марии» сигнал с благодарностью. Но сигнальные фалы были перебиты. Адмирал послал шлюпку, и команда «Парижа» узнала о похвале начальника. А командовал доблестным кораблём капитан первого ранга Истомин, если помнишь, он вместе с Нахимовым и Корниловым был в Наваринском сражении на «Азове».
Не прошло и трёх часов, как неприятельская эскадра перестала существовать. Были разбиты и все береговые батареи. Турецкие корабли горели. Два из них взорвались, засыпав город обломками. В городе начались пожары. Их никто не тушил, т.к как население ушло в окрестные деревни. Спастись удалось только пароходу «Таиф». На нём бежал контр-адмирал Мушавер-паша – такой титул имел в турецком флоте английский советник капитан Адольф Слэд. Потери турок только погибшими составили около 3 тысяч, это из 4500, находившихся в сражении. Было много пленных, в их числе сам вице-адмирал Осман-паша, раненный в ногу, и три командира фрегатов.
Русские потеряли 38 человек убитыми и 235 ранеными. Все корабли были целы, но имели много повреждений. Некоторые пришлось до самого Севастополя буксировать пароходами, которые вскоре подошли к месту сражения. Дело это было трудное из-за сильного ветра и волн. Но эскадра Нахимова благополучно пришла в свою базу. Ей была устроена торжественная встреча – с поздравлениями, наградами и обедами для матросов на площади у Графской пристани, а для офицеров в морском клубе.
Значение победы, одержанной при Синопе, видно из письма, которое послал Нахимову командующий отрядом судов у кавказских берегов контр-адмирал Пётр Вукотич: «С сердечным удовольствием имею честь поздравить в. пр-во с блистательным истреблением неприятельской Синопской эскадры, великой грозы всего Кавказа… Быстрое и решительное истребление турецкой эскадры вами спасло Кавказ, в особенности Сухум, Поти и Редуткале, покорением последнего досталась бы в добычу туркам Гурия, Имеретия и Мингрелия». (Это основные районы Грузии.)
ПРЕДВИДЕНИЕ АДМИРАЛА
Нахимов не был бы знаменитым флотоводцем, если бы только умел вести сражения. Он, как истинный военачальник, мог обозреть взглядом будущее, а это дано не многим. Один из морских офицеров, лейтенант Ухтомский, в дневнике писал: «Во время Синопского дела я был на Сухумской эскадре и в начале декабря 1853 года на шхуне «Смелая» возвратился в Севастополь. Конечно, все мы очень сожалели, что не имели счастья быть в Синопе, и с жадностью ловили все подробности и последствия этого дела… В первый свободный день я отправился к Нахимову по праву знакомого. Он был очень любезен, жалел, что меня не было в Синопском отряде, и невольно увлёкся, рассказывая о Синопе. «Только ужасно то, г. Ухтомский, – сказал адмирал, – что эта победа подвинет против нас войну, ибо англичане увидят, что мы им действительно опасны на море, и, поверьте, они употребят все усилия, чтобы уничтожить Черноморский флот». По изменившемуся звуку голоса адмирала и по выражению глаз несомненно было то, что Нахимов как бы винил себя в том, что он навлёк или ускорил будущие бедствия войны».
Истомин В. И.
Наша наука рассматривает войну как продолжение политики. Продолжение не мирными средствами, а насильственными. «Ту самую политику, – писал Владимир Ильич Ленин, – которую известная держава, известный класс внутри этой державы вёл в течение долгого времени перед войной, неизбежно и неминуемо этот самый класс продолжает во время войны, переменив только форму действия».
Мы с тобой, читатель, знаем политику Англии того времени, политику её правящего класса капиталистов. Это захват колоний, порабощение народов, безжалостное уничтожение соперников. Знаем также, что английские капиталисты предпочли наносить удары соперникам чужими руками. Так бывает в обычной жизни: идёт здоровенный громила, а рядом с ним держится слабосильный, но занозистый тип; этого-то типа и выпускает громила начинать драку. Смотрит с любопытством, как отвешивают тумаки его сообщнику, но забить не даёт, сам кидается с кулаками. И в этой войне, о которой мы говорим, за спиной Турции стояла Англия. Не только она, ещё Франция и Сардиния. Весной 1854 года эти государства, увидев, что Турции грозит поражение, объявили России войну. Тут же к границам России подтянула огромную армию Австрия: она держала нейтралитет, но, если бы русские войска с западной границы были переброшены на юг, не замедлила бы захватить большие территории. К отторжению русских земель приготовились Швеция и некоторые другие государства. Вот как просчитался Николай I и его правительство! Думали воевать только с Турцией, а пришлось иметь дело с сильнейшими державами мира.
Следуя своей предвоенной политике, Англия и её союзники поставили себе целью уничтожить Черноморский флот России, отторгнуть от неё Крым, Кавказ, придунайские районы, а также земли на Балтике и на Дальнем Востоке. «Раз уж пришлось самим вступить в войну, – рассуждали английские и французские капиталисты, – надо низвести Россию на морях до самого крайнего положения».
Началась изнурительная, многолетняя война.
Фридрих Энгельс писал о ней: «В течение сорока лет Европа не знала проклятия подобной борьбы; по важности и значительности её участников, равно как и по разнообразию и необъятности их ресурсов, едва ли найдётся что-либо аналогичное во всей истории человечества». Слова Энгельса подтверждают такие цифры. В Отечественной войне 1812 года, воюя с Наполеоном, русская армия израсходовала 36 тысяч пудов пороха, а за время обороны Севастополя – 200 тысяч.
Военные действия шли в местах, удалённых друг от друга на тысячи миль. Союзные эскадры получили задачу нанести удары по русским базам и флотам на всех морях, омывающих Россию: по Кронштадту на Балтике, по Архангельску на Белом море, по Петропавловску-Камчатскому на Тихом океане. Атаки на эти крепости были успешно отбиты. Причём на минах, поставленных у Кронштадта, подорвались четыре паровых корабля неприятеля; это был первый в истории случай успешного применения минного оружия.
Самым тяжёлым театром военных действий стало Чёрное море, точнее – Крымский полуостров (отсюда и название всей войны – Крымская) и даже не весь полуостров, а Севастополь – главная база русского Черноморского флота.
Корабли не могут обойтись без берега, как птицы не могут вечно парить в воздухе. Перелётные птицы, увидев в море судно, без страха устремляются к нему и отдыхают на нём, набираются сил, чтобы продолжать нелёгкий путь. А самому кораблю, чтобы отдохнуть, набраться сил, залечить раны, полученные в боях и штормах, нужен берег. Когда мы будем вести рассказ о Великой Отечественной войне, мы увидим, что и фашисты главный удар на Чёрном море нацеливали на Севастополь. «Захватив Севастополь, погубим русский флот» – так рассуждали наши противники в войну давнюю и в войну недавнюю.