Пайрогия насчитывает почти пятьсот лет от основания. В Бритунии это самый старый город. Бывшая столица – Келбаца – впервые упоминается в хрониках только через сто пятьдесят лет, а Патребия и Чарнина существуют на свете вообще не больше трехсот лет.
Как и почти все города Заката и Восхода, Пайрогия выросла из маленького баронского замка, вокруг которого начали селиться беженцы из Гипербореи и Немедии. Выгодное расположение городка – на пути из Заморы и Коринфии в страны полуночи – дало большой приток поселенцев, и спустя сто лет, когда Бритуния стала независимым королевством, ее первый король сделал своей столицей именно Пайрогию. Тогда же по его повелению были возведены первые каменные укрепления. Так сложился центр поселения, названный позднее Старым Городом. Там находился королевский дворец, особняки благороднейших дворян и королевских советников.
Город рос и за стенами скоро стало тесно. Предместья строились в основном к полудню от Старого города, так как именно с полудня приходили караваны из Коринфии и Заморы. Сейчас с полуденной части Пайрогии держали свои лавки большинство ремесленников и купцов, там же находился городской рынок.
Около пятидесяти лет назад тогдашний правитель Бритунии Куллан обнес разросшийся город второй защитной стеной, а на время работ перенес столицу в Келбацу. И только при Эльдаране Пайрогию получила обратно свой законный статус, хотя среди жителей Келбацы до сих пор бытовало мнение, что их город более заслуживает наименования столичного.
Конан побывал в Пайрогии спустя несколько лет после этого знаменательного события и, как всегда, умудрился впутаться в нехорошую историю. Король Эльдаран был кое-чем обязан варвару – корона и жизнь (по общему мнению) имеют довольно большую ценность, а именно эти две вещи Конан помог сохранить тогда еще сравнительно молодому монарху. Почти шестнадцать или семнадцать лет назад, Пайрогия также выглядела чистенькой, однако виселицы при въезде в город не было и в помине, а жители выглядели гораздо веселее… А теперь? У всех встречных на лицах какой-то необъяснимый страх, все с ужасом косятся на мрачных стражников, вышагивающих по улицам. Каменные дома при достаточно редких прохожих выглядели унылыми и покинутыми. Даже солнце скрылось в облаках, отчего на Пайрогию опустились преждевременные сумерки.
«Ну и что? – успокаивал сам себя Конан, которому тоже стало слегка не по себе. – Здесь, у Закатных ворот, никогда не было много народу. Здесь же не торговый квартал и не рынок.»
Прохожих становилось все меньше и меньше. Пятеро всадников медленно двигались по Закатной улице по направлению к Красной дороге. Красной она называлась потому, что вела из Старого города к Купеческим (или Полуденным) воротам, и все бритунийские монархи очень любили совершать свои торжественные выезды именно по ней. А когда ездили – требовали, чтобы мостовую покрывали коврами и обязательно красными… Со временем столь необычные прихоти забылись, однако название прижилось и сохранилось.
Подковы звонко бряцали в пугающей тишине. С полудня доносился шум рынка, а здесь, на Закатной улице, было тихо, как на кладбище. Даже не у кого спросить, где находится – так ее и растак! – улица Фонарщиков.
Конан, хоть и бывал раньше в Пайрогии, знал только общий план города – Старый город, королевский дворец, рынок, ювелирные лавки… Знал он и расположение почти всех трактиров, харчевен и постоялых дворов. Что самое удивительное – помнил их до сих пор. Вот спросите, где находится таверна «Эфес»? Даже думать долго не надо – в переулке Меча, если идти по Рыночной улице на восход, считая после пересечения ее с Красной дорогой. Варвар всегда отличался памятью, которую умный Тотлант называл мудреным словом «феноменальная».
Зато где расположена такая улица Фонарщиков – варвар не помнил. Вернее, не знал. То ли трактир на ней был самый захудалый, то ли вовсе его не было… Что самое любопытное – несколько местных жителей, встреченных у ворот, тоже не смогли толком объяснить, где находится эта улица. Большинство о такой просто не слышали, остальные же давали крайне расплывчатые ответы.
Кроме Конана, в Пайрогии бывал еще и Веллан, но проездом, а потому от него вообще не было никакого толка.
Пятеро ехали и ехали. Угрюмо молчали. Город плохо действовал даже на флегматичного Тотланта – волшебник бросал по сторонам быстрые взгляды и шептал себе под нос по-стигийски что-то недоброе.
Пересечь Красную дорогу отряду не дали. Вдоль всей улицы – и с одной, и с другой стороны – городская стража выстроила оцепление. Должно быть, прибывала или отбывала какая-то важная персона. Обычно в таких случаях не протолкнуться из-за народа, сбежавшегося поглазеть на дармовое представление. Сейчас же творилось что-то несуразное – на Закатной улице, кроме Конана и его друзей, никого не было.