«Жилище асимметрии» предлагает другую фазу нашей декоративной схемы. Отсутствие симметрии в произведениях японского искусства западные критики комментировали часто – это также результат проникновения даосских идеалов в дзэн-буддизм. Конфуцианство с его глубоко укоренившейся идеей дуализма и северный буддизм с его поклонением троичности никогда не выступали против выражения симметрии. Неоспоримый факт: если мы возьмемся изучать старую китайскую бронзу или религиозную утварь Танской династии и периода Нара, то заметим постоянное стремление к симметрии. Декоративность, бесспорно, присутствовала в наших классических интерьерах и носила регулярный характер в их аранжировке. Концепции совершенства дао и дзэна, однако, отличались. Динамический характер их философии оказывал бо́льшее давление на процесс поиска совершенства, чем на само совершенство. Истинная красота может быть доступна только тому, кто сумеет мысленно завершить незавершенное[33]. Вирильность жизни и искусства заключается в их способности к росту. В чайной комнате каждому гостю предоставлялась возможность мысленно завершить общий эффект в отношении самого себя. После того как дзэн-буддизм стал главенствующим образом мыслей, искусство Дальнего Востока целенаправленно избегало симметрии не только как выражения завершенности, но и повторяемости. Единообразие дизайна рассматривалось как конец свежести воображения, поэтому пейзажи, птицы и цветы стали любимыми объектами для рисования в отличие от человеческих фигур: они были представлены лично, самими зрителями. У нас немало тому свидетельств, и назло нашему тщеславию даже себялюбие склонно становиться монотонным.
В чайных комнатах все должно быть продумано до мелочей во избежание повторяемости. Предметы для украшения подбирают так, чтобы ни цветом, ни формой они не повторяли друг друга. Если есть живые цветы, то картина с изображениями цветов уже неприемлема. Если вы пользуетесь круглым чайником, то кувшин для воды должен быть граненым. Черная эмалированная чашка не должна ассоциироваться с чайницей из черного лака. Когда ставите на токонома вазочку с курящимися благовониями, проследите, чтобы она не оказалась в самом центре, потому что нельзя делить пространство ровно пополам. Столб в токонома не должен быть из той же породы дерева, что остальные столбы, чтобы даже намека не возникло на присутствие монотонности в комнате.
Японские способы декорирования интерьеров и этим тоже отличаются от европейских, где мы всюду видим симметрично расположенные предметы на каминной полке и часто сталкиваемся с тем, что кажется нам бессмысленным повторением. Самое ужасное ощущение мы испытываем, когда, разговаривая с человеком, видим у него за спиной его портрет в полный рост, и испытываем странную уверенность, что один из них подделка. Много раз нам приходилось сидеть за праздничным столом и с тайным шоком для нашего пищеварения разглядывать изобилие, представленное на стенах столовой. Зачем нужны эти изображения спортивных состязаний или жертв охоты, эти тщательно вырезанные орнаменты с рыбами и фруктами? Зачем нужна эта демонстрация фамильных тарелок, напоминающих о тех, кто когда-то здесь обедал, но уже умер?
Простота убранства чайной комнаты и свобода от вульгарности превращают это место в настоящее убежище от вызывающего раздражение внешнего мира. Только тут возможно сконцентрироваться на безмятежном созерцании красоты. В XVI в. чайное помещение даровало передышку всем – от рабочего люда до свирепых воинов и чиновников, участвовавших в объединении и реконструкции Японии. В XVII в. с введением строгого соблюдения правил, учрежденных сёгунатом Токугава, такая возможность предоставлялась только свободным художникам. Перед лицом великих произведений искусства не существует различий между крупными феодалами, самураями или кем бы то ни было еще. В наши дни из-за прогресса индустриализации истинная утонченность сталкивается со все большими сложностями по всему миру. Разве сейчас мы не нуждаемся в чайных церемониях в специально устроенных для этого местах в большей степени, чем прежде?
33
Отсюда пошла традиция японских мастеров фарфора сознательно оставлять в своем изделии легчайшее несовершенство или неправильность, без которых, с классической японской точки зрения, невозможна подлинная красота. –