Если на острове и были хорошие люди (а я надеюсь, что таковые были, хотя история об этом умалчивает), они, вероятно, сидели по домам, занимаясь собственными делами и заботясь о детях. Так или иначе во дворец пришла большая часть жителей острова и каждый шумел, толкался и бранился, стараясь подойти поближе к Персею, державшему в руках сумку с головой Медузы.
Рядом с Персеем на особом возвышении сидел царь Полидект, окруженный своими советниками и приспешниками. Царь, советники, царедворцы и народ – словом, все присутствующие с нетерпением смотрели на Персея.
– Покажи нам голову, покажи нам голову! – ревела толпа, словно собиралась разорвать юношу на части, если он не удовлетворит ее любопытство. – Покажи нам голову Медузы со змеиными волосами!
Внезапно сердце Персея наполнилось жалостью к этим людям и он воскликнул:
– О, царь Полидект, и все вы, пришедшие сюда! Мне очень не хочется показывать вам голову Горгоны!
– Ах ты, негодный плут! – разбушевалась толпа еще неистовее. – Он просто смеется над нами! У него нет никакой головы Горгоны! Покажи нам голову, если она действительно у тебя, не то твоя собственная голова заменит нам мяч!
Приближенные уже нашептывали царю разные дурные советы, многие придворные во всеуслышание заявляли, что Персей выказал неуважение к их царственному повелителю. Наконец царь Полидект махнул рукой и приказал Персею показать собравшимся голову Горгоны.
– Покажи голову Медузы или я прикажу отрубить твою собственную!
Персей тяжело вздохнул, но все еще медлил.
– Сию минуту, или ты умрешь! – повторил Полидект.
– Ну, так смотрите же! – воскликнул юноша.
Он высоко поднял голову Медузы, и в мгновение ока злой царь Полидект и все собравшиеся у стен дворца превратились в каменные изваяния, которые навсегда застыли в том положении, в котором их застала смерть.
Достаточно было одного взгляда на ужасную голову Медузы, чтоб превратиться в белоснежный мрамор!
А Персей сунул голову в сумку и отправился к своей дорогой матери Данае. Теперь она могла более не бояться злого царя Полидекта.
Терраса Тэнглвуда. Послесловие
– Не правда ли, я рассказал вам прелестную историю? – спросил Юстес.
– О, да, да! – воскликнула Маргаритка, хлопая в ладоши. – Как смешны эти старухи с одним глазом на троих. Я никогда ничего интереснее не слыхала!
– Ну а в том, что у них был один зуб на троих и они им обменивались, ничего удивительного нет, – заметила Мальва. – Должно быть, зуб был просто-напросто вставной… Но зачем ты переименовал Меркурия в Ртуть и придумал ему какую-то сестру? Это, право, смешно!
– А разве у него не было сестры? – спросил Юстес Брайт. – Гордой девушки с совой на плече? Если не было, я могу ее придумать.
– Ну, хорошо… – вздохнула Мальва. – Так или иначе, ваш рассказ разогнал туман.
И в самом деле, пока Юстес рассказывал, туман рассеялся. Окрестности теперь были как на ладони, и детям на миг показалось, что они видят их первый раз в жизни. В полумиле от них на дне долины блестело озеро, над спокойной зеркальной гладью которого, отражавшей лесистые берега и вершины холмов, не проносилось ни малейшего ветерка. За озером поперек долины тянулся величественный Моньюмент Маунтин. Юстес Брайт сравнил его с огромным обезглавленным сфинксом, закутанным в персидскую шаль. И действительно, осенний наряд обрамлявших его склоны лесов был так богат и ярок, что сравнение с шалью отнюдь не было преувеличением. Кроны деревьев, что росли внизу между Тэнглвудом и озером, были окрашены в золотистый и темно-коричневый цвета, так как они больше пострадали от холода, нежели деревья на холмах.
Всю эту картину озарял живительный солнечный свет, который, смешиваясь с остатками тумана, становился необыкновенно мягким и нежным.
О, какой славный день обещало это утро! Дети подхватили свои корзиночки и кто вприпрыжку, кто пританцовывая, кто бегом устремились навстречу этому дню. А кузен Юстес, словно в доказательство своего неоспоримого права руководить детворой, старался превзойти всех шалостями и дурачествами и выделывал такие замысловатые коленца, которых не мог повторить никто.
Позади всех степенно выступала старая собака по имени Бен, один из самых умных и почтенных обитателей дома. Казалось, доброе животное считало своим долгом не доверять детей такому ветреному опекуну, как Юстес Брайт.
Золотое прикосновение