За окном пошел снег. По-настоящему сказочный и пушистый, словно в детстве за окном, когда сидишь под ёлкой, даже забыв о детдомовской реальности, в ожидании чуда.
Серебряная искрящаяся пелена вперемешку с дождем заслонила своим крылом от всего мира, миров и вселенных. Принося только покой.
Я и сам не заметил, как уснул крепким и терпким, как стакан английского чая в своей янтарной чистоте, сном. Мне ничего не снилось и ничто меня не беспокоило. За что я был бесконечно благодарен всем богам и всевышним, с высоты их меланхоличной отстраненности...
***
Спал я недолго. Часа два-три от силы. Но даже этого хватило, чтобы, гулявшие по черепной коробке сквозняки, выгнали на чистую воду тараканов и устроили им разбор полетов в места не столь отдаленные.
Приятная, немного сладковатая нега разливалась по мышцам и всему телу оскоминой тепла и релаксации, заставив лишнюю пару-тройку раз взбудоражиться. Чтобы наконец прийти в себя.
Снег и дождь в обнимку, позвали еще одного собутыльника и теперь, вместе с ними в придачу, завывал холодный морозный ветер.
Воздев очи к небу, я про себя поблагодарил старика Маэду за теплосберегающую одежду, без которой сейчас приходилось бы выстукивать зубами барабанную дробь, не смотря даже на обогрев поезда.
Оз, вместо оговоренного, бдения и ведения почетной стражи, куда-то смылся, отчего я толком не знал, как реагировать. То ли радоваться, что опять могу побыть наедине сам с собой, то ли волноваться о блондинчике, за чьим скальпом охотиться едва ли не половина лиц весьма сомнительного профиля, по всему КРИО.
Кое-как собравшись с мыслями, я решил все-таки разузнать обстановку. Затея вызывала невольные сомнения. К сожалению, из оружия при себе я имел лишь собственный скверный характер, в чьей эффективности массового поражения не сомневался ни на секунду. Но вот какой-нибудь нож или топор, в данной ситуации, составляли бы куда большую конкуренцию нежданным гостям.
Положившись на бездну скрытых во мне талантов, я вышел в коридор.
За окном стояла глубокая ночь. Свет приглушили, оставив достаточным, чтобы не свернуть шею, но никак не приспособленным для поисковых работ, коими я решил занять свободное время.
Отчаянно замешкавшись в какую сторону податься, я вернулся в купе и постучал по шарику нейриума, с которыми находился в крайне натянутых отношениях.
Ждать пришлось недолго и, спустя не больше минуты, в дверь не настойчиво постучались.
- Чем могу вам помочь, господин Солль? - Полюбопытствовал Гаквоуэн, любопытно разглядывая мой всклокоченный вид.
- Мой спутник...
- Ваш брат недавно попросил меня провести его в Связной Вагон, где он, насколько мне известно, находится и сейчас.
- Связной Вагон? - не понял я. - К астарофону чтоли?
- Именно, - невозмутимо согласился жаб. - У нас прекрасная станция передачи, способная пробиться всюду, где портативные артефакты дают сбой. Провести вас к нему?
- Нет необходимости, - отказался я. - Пусть занимается своими делами.
Распрощавшись со зверолюдом, я уже точно заметил что дверь купе напротив вновь закрылась, в очевидно-невероятной попытке, утаить на миг мелькнувший янтарный отблеск, сквозь щель.
Про себя решив заняться этим вопросом, как только вернется Оз, я злобно уставился на неодушевленный предмет информационных технологий, при помощи которого местные управляли огромными базами данных.
Суть компьютерной составляющей артефакта меня интересовала с самых первых дней, потому что мощность его измерялась вовсе не процессорами и платами соответствующей памяти.
Крионские астароманты подошли к процессу более оригинально, позволив вычислять все необходимое мозгу самого пользователя. Сам нейриум выступал в роли посредника, усиливающего необходимый эффект.
В тонкостях организации я не разбирался, но основной гарантией качества техники выступал его ментально-резонансный усилитель, что воздействовал непосредственно на сознание, через астаромию. А все необходимые базы данных хранились на вполне реальных накопителях памяти.
По крайней мере сами разработчики охарактеризовали это именно так.
Тогда почему, если даже самые... кхм, назовем их "не вникающими"... личности, могут пользоваться этой ерундовиной без проблем, на протяжении, ограниченного лишь собственным здоровьем, времени? Я же хочу биться головой об стену после с первых секунд контакта, что заслоняет глаза черной пеленой боли.
Поезд выбранного рейса был довольно недешевым удовольствием, пожтому и снабдили его лучшим видом вышеупомянутой техники.
Пытаясь держать себя в руках, я максимально сосредоточенно вздохнул, садясь на диван.
И приложил руку к нейриуму...
"Полыхающие воды нейросинаптической передачи содрогались ионизированным раствором сознательных мыслеобразований. Пропускали многотоннажные океаны информации легкими, бесконтактными разрядами миллисекундных всплесков и реакторных позывов.
Острая абстинентная отрешенность. Полное осязание уведомительных реакций, на уровне безупречного полномерного ощущения каждой микронной детали.
Сознание поглощает все и сразу, не чередуя, не различая. Огромные потоки информационных течений, оформленных мгновенным восприятием, без любой фильтрации или размежевания.
Я задыхался будучи лишенным любой сенсорной вести. Пучина беспросветного, не замирающего ни на миг, раската интерпретаций. Они затягивали, молотя и бросая со стороны в сторону. Будто пытаясь разорвать и расчленить, задавленные вибрирующими тисками раскаленных метаданных, извилины.
Мне показалось, что я блуждаю в нескончаемых тоннелях собственных извилин. Все глубже и глубже проваливаясь на тонкие нити животрепещущих нейронов.
Я воспринимал все и сразу, без разбору. Не прожевывая, не дифференцируя, глотал неподъемные цунами информации и меня, от этого, надрывно спазмировало. Даже сквозь сенсорную депривацию, начинала прорываться боль пульсирующего в мозгу пожара.
Что-то было не так. Я вел себя не так. Такими темпами, я никогда не смогу обуздать ни технологию, ни самого себя.
...Вздох, проходящий непроницаемую тонкую пленку мысли, плотностью в бесконечность...
Я уже материально почувствовал, как сводит судорогой каждую мышцу, выдавливая из нее покой и комфорт.
...Хватит...
Жар растекся напалмом, добравшись до глазных яблок, барабанных перепонок и артерий. Извилистые тоннели сознания затопило грохочущим океаном мыслей, образов, чувств.
...Прекрати...
Кислотно шипящий по венам яд расковырял сосуды, исполосовал нервные окончания, замкнул циклом сигналы болевого центра, затмевая все коктейлем когнитивного распада, что разъедал внутренности.
...СТОП...
Вспышка... прибери свой бардак... мысли, - птицы... небо, - ты...
Кипящий котел замер футуристической картиной. Экраном, проектирующим мой стонущий от надрыва мозг.
Тише, тише.. Не спешить.
Я замер так же, погруженный необъятной паутиной в бездну химеричного океана.
Выдох...
Мысли, образы, импульсы безмерной степени систематичности, мчались на световых скоростях нейронной передачи. Регулировкой которой могла руководить, лишь одна единственная, дирижерская палочка во вселенной. Мое сознание.
Пытаясь не терять так тяжело давшейся концентрации, я решил испытать совершенно дикое чувство полного информационного контроля.
И, к своему необычайному удивлению, в сознании возник образ "интерфейсного окна" с до боли простым вопросом: "Желаете приступить к работе в системе Нейриума Шестьдесят Четыре?".
Я внутренне расхохотался и мысленно дал согласие, после чего передо мной разверзлось нечто вроде динамической панели управления.
Видимо, для упрощения работы, прозванное мною "интерфейсным окном" преобразовалось в сферическую голограмму, посреди которой находилась проекция моего тела, погружая меня в бесподобное свечение виртуальной реальности КРИО..."