Огромный проходной двор мозгов и идейного полотна, раздавал билетики в будущее всем заслуживающим и не очень, тут же провожая их подальше, чтобы места хватило следующим посетителям. За счет таких денежных и мысленных сквозняков, город жил и процветал, насколько это возможно.
Система мне не до конца понятная, но весьма работоспособная. С тем лишь исключением, что в свете подобных событий, единственными реальными постояльцами города, оставались члены Высоких Домов и бандитские синдикаты, что, на самом деле, мало чем друг от друга отличались. Просто одним повезло делать свои мерзкие дела едва ли не в открытую, а другим для этого приходилось сперва достичь чего-либо самостоятельно. Пускай и с помощью рэкета и кровопролития. Плохие дела - тоже дела.
Я отчего-то слабо себе представлял крионца-бандита. Ясное дело, что не все были астрантами и могли за себя постоять. Да и не все астранты, в силу профиля и специализации, имели возможность успешно противостоять мало-мальски подготовленному бойцу.
Разумеется, синдикат располагал боевыми единицами не шуточного потенциала, о чем свидетельствовала ситуация в Хармине, однако - как это должно функционировать в таких огромных масштабах? Хотя, возможно, именно благодаря масштабации, бандитская братия чувствовала себя еще спокойней и раскрепощенней. Уследить за таким количеством переменных навряд ли представляется возможным.
Машина притормозила, вытряхивая из меня остатки мыслей. Распрощавшись и нажив визитку "таксиста", мы вышли на улицу, чтобы опять оказаться в человеческой гуще.
Вечер успел проглотить часть планеты, зажигая фонари, фары, "неоновые" вывески, рекламу на лоснящейся плоти дирижаблей и поверхности некоторых небоскребов, лишенной окон.
Город вряд ли спал когда-нибудь по простой причине своего размаха. Законы классической гелиоцентрической концепции никто не отменял. Когда засыпала одна часть Джукатты, другая только-только завтракала, перед очередным рабочим днем. И так по кругу.
Больше всего похожая на знаменитый Эмпайр-стейт-билдинг, гостиница "Ореол", подобно своему идейному собрату, стремилась поцарапать небо. Звенящее, суровое великолепие каменного исполина походило на мечту вавилонян. В отличии от остальных зданий подобного характера, гостиница казалась обителью классицизма и утонченности. Ничего лишнего, - строгий, нигилистский к соседям, гигант педантичности и консервативности.
- Кто бы мог подумать, что подобный шедевр, не более чем бандитская открытка, - в полтона скривился я.
- Да уж, - скопировал мою гримасу Оз.
Миновав стандартную, от широкой магистральной дороги до входа в здание, лестницу, мы поздоровались со швейцаром слонолюдом, больше напоминающим вышибалу. Вход был высоким и арочным, словно в соборе.
Пройдя сквозь почти что стандартный холл, мы подошли к очередной стойке. Консьерж встретил лукавым десятком маленьких хитрых глазок насекомого. Даже не возьмусь судить, - какого именно.
- Доброго-с вечера-с, господа-с! - прожужжал он. - Чем-с могу-с помочь-с?
- И вам вечер добрый, - поздоровался Оз. - Номер на двоих, пожалуйста. На имена Юрия Власова и Клавдия Серро.
- Сию-с минуту-с...
Пока названный брат заказывал номер и ужин, я старался как можно лучше разглядеть сквозь стекла окон здание напротив.
Эклектичная безвкусица, напичканная огромным количеством несочетаемых архитектурных деталей, всех пышных и показушных стилей. Для удовлетворения одной лишь цели - показать мнимое богатство и влияние...
Увы, корявая банка, застроенная башенками и подсвеченными прозрачными спиралями внешних лестниц, говорила своей позолотой и самоцветными арками лишь о скудоумии собственника, окунутого в икру чрезмерных финансовых потоков.
А над входом этого ужаса, горела вульгарным розовым цветом контурная вывеска "Стеклянные Холмы".
Консьерж, на прозрачных с зелеными прожилками, крыльях, провел сначала в лифт, а после - по абсолютно одинаковым бежевым интерьерам, к постоялому месту.
Номер достался вполне респектабельный, что, учитывая отваленные за него деньжищи, не вызывало ничего кроме гримасы, как от зубной боли. На какой-то миг мне даже показалось будто мы снова в харминском особняке и вот-вот появится нудист Асперо со своими живущими отдельной жизнью татуировками.
Но для того, чтобы он появился еще следовало многое сделать.
- Наконец-то, - с облегчением выдохнул Оз, закрывая дверь за принесшим ужин официантом.
Я не обращал на него внимания пытаясь максимально сосредоточить неожиданно обретенное третье око, чтобы успокоить паранойю о "жучках" в номере. Уж не знаю, - были ли они на самом деле, но лично я немного успокоился, ничего не обнаружив. И хотя мои "сверхъестественные способности" вызывали у меня же ехидную улыбку - в данной ситуации пришлось использовать их, в качестве плацебо.
Отужинав какой-то бесподобной дряни, перекинулись ничего не значащими репликами и решили отправиться на боковую. Завтра обещало стать либо праздником, либо поминками. Отказывать себе в долгом сне и отдыхе, перед столь туманной перспективой, не хотел никто. Тем более, что до обеда ничто не требовало нашего участия.
Приняв душ я с отяжелевшей головой плюхнулся на мягкую кровать с шелковыми простынями, что отчего-то больше бесили, чем радовали.
Сон дался тяжело. Его пришлось завоевывать, преломлять, осаждать. И все ради того, чтобы так толком и не отдохнуть.
"Звук обрел плоть, волю, силу. Пламенеющим зверем вился сквозь камень, металл, стекло, дерево и астарию. Он извивался посреди города, озлобленным и ласковым чудовищем, чей глаз замечал все. Потому что тоже был звуком.
Этот звук проник во все закрытые окна, замкнутые двери и застроенные стены.
Коснулся обезображенного лица, лишенного глаза. После пробежался по перстням на пальцах, держащих дорогую сигару и подпольный бизнес. Коснулся дорогих револьверов и богатых астароцитам кровеносных сосудов, что пульсировали за вульгарной вывеской.
Метнулся, отвлеченно и стремительно, по заснеженным улицам, что убирали ворчащие дворники, кутаясь в толстые шубы. Поцеловал металлические оскалы и серебристый темляк с пышной кисточкой. Пробежался по белой ткани с красной эмблемой на груди.
Завыл, затрепыхался, зарычал и окунулся в белоснежные волосы в тени черных решеток..."
Меня подкинуло на кровати. Челюсть свело из-за стиснутых зубов. Рубашку можно было отжимать от холодного пота, а судорога перекрутила что-то в груди. И я прекрасно знал, что это болели не мышцы, а нечто другое, неестественное.
Белесое и кристаллическое, как сама моя суть...
***
Царство грез, раз десять изрыгнувшее меня за эту беспокойную ночь, разжало свои объятия после, наконец-то, худо-бедно длительного заплыва.
За окном был ясный день, а в душе - потемки. После нескольких попыток позавтракать я бросил это гиблое дело и поискал в пустующем номере астарофон.
Плоский и маленьки, как пятирублёвая монета, шестигранник лег в ладонь. Закрыл глаза, представляя образ Оза во тьме черепной коробки. Спустя с десяток секунд в сознании прозвучало бесцветное сообщение: "Закажи марры, я буду с минуты на минуту."
Постучал по нейриуму, вызывая отражение десятиглазой хари консьержа и заказал кофе. Как и было обещано. названный брат заявился как раз вовремя. Я как раз, одной мимикой, давал горничной понять, что не хочу сосуществовать с ней в одном планаре экзистенциального парадокса. Чем вызвал глубокую душевную травму девичьей натуры.
- Ты как всегда в духе, братишка! - послышался смешок.
- Кьё'ссай... Будешь много болтать - тоже перепадет, - зло кинул я, массируя гудящую голову.
Кинув сумку на кровать, Оз лишь прыснул на мое, словно с похмелья, раздражение. И с меланхоличной отрешенностью уселся, помешивая сахар.