— «Запретили их», - бесстрастно повторила Розторн.
«О-оу», - произнёс через магию Браяр. «Я думаю, сейчас начнётся самое интересное».
Розторн понизила голос. Ветер ухватился за большие родовые знамёна, висевшие над воротами замка, заставляя их громко хлопать.
«Трис» - пробормотала Сэндри, - «исправь».
Рыжая ухватила горсть воздуха, протекавшего через щель; Браяр разветвил его, чтобы не дать двери захлопнуться. Даджа схватилась за одну из блестевших серебром ветвей, и вытянула её в проволоку, толкая её себе за спину, чтобы та продолжала дуть вниз по лестнице. Поток воздуха усилился, по мере того как Трис втягивала через дверь всё больше внешнего воздуха. Даджа скрестила пальцы, надеясь что Розторн — которая часто раскусывала их уловки — не заметит устойчивый ветерок, дувший мимо её лица в сторону башни.
— Знаешь ли ты, почему в лесах и полях случаются пожары? - Розторн снова было чётко слышно, хотя она и старалась говорить тихо. - Тебе не приходило в голову, что они могут быть необходимы?
— Огонь служит человечеству, моя дорогая юная женщина, - холодно ответил Яррун. - Помимо этого, он является симптомом хаоса, беспорядка. Разрушения.
— Не надо мне покровительствовать. Я тебе никакая не «моя дорогая».
«Люблю, когда она злится», - сказал своим друзьям Браяр. Их ухмылки были такие же озорные, как и у него. Они хороша знали колкости Розторн, и уважали их. Всегда было приятно слышать, как кто-то навлекает на себя её гнев.
— Не обращайся ко мне таким тоном. Если не можешь сказать ничего конструктивного …
— Сделай-ка для меня один вывод, университетский маг …
— Вы, типы из Живого Круга, все одинаковы. Нет никакого порядка; только инстинкт, течения, и движение без смысла и структуры. Вы просто хотите избежать учёбы и исследований...
— Ты сам сказал: сгоревшая трава обновляет почву. Всё вырастает обратно лучше, чем было до пожара, не так ли? А тебе или твоему отцу не приходило в голову, что лесам нужны пожары по той же причине?
— Я провёл весь день в седле не для того чтобы выслушивать нотации в виде религиозных песнопений!
— Эта долина — ловушка, - голос Розторн был натянут от гнева. Она глубоко вздохнула. - Пожары — маленькие, быстро стихающие — очищают землю от плодокорма.
«Плодокорм?» - беззвучно спросила остальных Даджа.
«Мусор», - ответил Браяр. «Отпавшая кора, побеги, листья и орехи».
Розторн продолжала:
— Обычно дюйм или два этого мусора быстро сгорают. Кора взрослых деревьев достаточно толстая, чтобы отделаться лишь небольшими ожогами. Но сейчас? После тридцати лет без пожаров? Плодокорм в большинстве мест по крайней мере в фут толщиной. Обычно он достаточно влажный, чтобы не загореться, но у вас было три года засухи. Он сухой как трут, ваши молодые деревья достаточно высоки, чтобы пожар с их крон перекинулся на незащищённые кроны больших деревьев, и все полагают, что ты можешь остановить такой пожар.
— Я могу.
— А если нет?
— У меня ещё не было неудач, Посвящённая Розторн. Я очень хорош в своём деле.
— Ты был хорош в подавлении очагов возгорания и в отведении ударов молний. А сейчас ты взращиваешь огненную бурю. Её не так просто будет остановить.
— А я думаю, ты недооцениваешь мою силу!
— Поговори с одной из моих учениц о том, что бывает с теми, кто встаёт на пути у стихии. Она выжила, чтобы рассказать об этом, но её жизнь была на волоске.
— Ребёнок …
Крепкие пальца ухватили Трис за ухо. Нико подкрался к ним сзади, и он не выглядел довольным.
— Хватит, - прошептал он. - Я хочу, чтобы дверь закрылась, и чтобы потом вы четверо пошли со мной.
Трис отпустила воздушную ветку. Браяр призвал дерево двери соединиться с деревом дверного косяка, пока та не закрылась. Не отпуская ухо Трис, Нико повёл их из башни, и дальше, в их комнаты. Когда они вошли, Медвежонок вскочил, залаяв.
Нико усадил Трис на стул.
— Садитесь, - сказал он остальным трём.
Рядом с Трис стоял диван, на котором они уместились. Усевшись, они покорно сложили руки у себя на коленях. Нико хмуро глянул на Медвежонка, и тот убежал в одну из спален.
Мужчина начал ходить из стороны в сторону, засунув руки в карманы, сведя тяжёлые брови в таком хмуром выражении, какого они никогда не видели на его лице. Его губы были плотно сомкнуты, морщины вокруг них глубоко залегли.
— Это я виноват, - на конец сказал он. - У меня никогда не было раньше таких молодых учеников. Мне просто не приходило в голову, что вы можете не понимать обычаи и здравый смысл, которые сопровождают магическое ремесло, - он остановился, глядя на на четверых.