— Я называю его «жёлтый», - она посмотрела на Даджу. - Теперь ты довольна? - потребовала она. - Теперь я могу говорить с тобой. Я могу заключать с тобой сделку. Я могу даже торговаться с тобой. И я ни за что никогда не наберу достаточно зо́кина, чтобы стереть это из книг каравана.
— Не понимаю, - сказал Браяр. - Что такое «ку-су» … Что такое зокин? И то, другое слово?
Польям посмотрела в сторону. Очевидно, что она не собиралась объяснять.
— Я никогда не слышала про это «ку-су», - отметила Сэндри, - но зокин — это кредит на твоём имени в книгах твоего народа. Пириси — моя бывшая няня — была Торговкой, - объяснила она Польям. - Пириси сказала, что есть два вида зокина. Один является твоими денежными сбережениями, твоей долей в прибыли корабля …
— Или каравана, - добавила Даджа.
Сэндри улыбнулась ей.
— … или каравана. Второй — это … ну … честь, или собственная репутация. Ты его имела ввиду?
Польям уставилась на неё:
— Это неправильно, когда как так много знает о наших обычаях.
— Она — не как, - категорично заявила Даджа, глядя на женщину. - Она — моя саати, - это слово означало друга не-Торговца, близкого как родственник. - А также Браяр, Трис — и наши учителя. - Что касается кунсуанэн — кун-су-а-нэн, - медленно повторила Даджа для своих друзей, - то это, я не знаю, она была очищена, - ей было немножко жаль Польям. Торговку практически окрестили носительницей чумы, дав полномочия для совершения сделки с трэнгши. - Вся эта краска, руны и талисманы нужны, чтобы не дать моей неудаче трэнгши пристать к ней. Когда они уедут, она будет следовать за караваном десять дней, омываясь в каждом ручье, озере и реке, которые они найдут. Мимэндэры будут молиться о ней, и совершать ритуальные очищения …
— Как они и делали этой ночью, - отрезала Польям. Она прохромала к железной лозе, чтобы получше её рассмотреть. - Так что давай заключим сделку, и покончим с этим. Золотая маджа и два золотых астрела, это последняя цена, трэнгши.
Это слово прозвучало как пощёчина. «Можно было подумать, что статус кунсуанэн умастил бы её», - подумала Даджа, задохнувшись от гнева. «Как же!»
В кузнице взревело пламя, приняв вид колонны почти в пять футов высотой.
— Трис! - закричали хором Браяр, Сэндри и Даджа. Крик, чистивший пёрышки, испустил несколько режущих уши трелей.
Трис закрыла глаза, и сделала несколько глубоких вдохов. Огонь опустился до прежнего уровня. Даджа пошла посмотреть, как его перенесли её железные прутья. Те стали бесполезны — если бы она сделала теперь из них гвозди, те бы, остыв, раскололись от первого же удара молотка.
— Знаешь, может, мы и каки, но по крайней мере у нас хорошие манеры, - огрызнулась Трис, бросая гневные взгляды на Польям. - А твои не мешало бы отточить.
— Я — уирок, - ответила Польям, бросая ей ответный взгляд. - Я только трачу деньги — среди лугшей, это значит «ремесленники» ..
— Это слово я знаю, - ответила Трис.
— … и каков, - закончила Польям. - Мне не нужны манеры, только полномочия.
Даджа уставилась на Польям, думая, что она была дурой, если считала, что возможность говорить лицом к лицу с каким-нибудь Торговцем что-то значила. Глупо было думать, что её изгнание из мира, в котором она прожила большую часть своей жизни, станет причинять меньше страданий, если она сумеет притвориться, что является Торговкой, на час или два.
Она уже собиралась сказать Польям, чтоб та забирала железную лозу, и оставила свои деньги себе, когда Сэндри встала, выдав свою самую высокомерную улыбку типа «юная дворянка», и отряхнула юбки. Она сказала:
— Не считая манер, которых следовало бы придерживаться при обращении к другому Торговцу, …
— Трэнгши, - прошипела Польям.
Сэндри проигнорировала это:
— … ты, похоже, забыла обычаи, - продолжила она. - Я не вижу ни одной из вещей, обязательных для торга за такой бесценный товар. Где еда, где чай? Уверена, Даджа поймёт, если не будет музыкантов, учитывая наше окружение. Если бы мы были в Саммерси, конечно, то тебе понадобились бы как минимум флейтист и игрок на цитре.
— Подушки, - вставил заинтересовавшийся Браяр. - Тебе нужны правильные подушки, чтобы сидеть на них. И один из этих маленьких деревянных столов.
Теперь улыбалась даже Трис:
— Какой-нибудь подарок, как знак уважения, - добавила она. - Дома, в Капчене, чем крупнее была сделка, тем важнее был подарок.