Произнося слова на незнакомом языке, Яррун начертил в воздухе пальцами знаки, как и в их первую ночь в долине. И вновь огонь погас. Маг осел, перегнувшись через луку седла. Ларк повернула было своего скакуна к мосту, чтобы посмотреть, в порядке ли маг, но тот выпрямился, и покачал головой. Порывшись в своей седельной сумке, он вытащил флягу, и открутил крышку. Он поднял её, как будто произнося тост для Нико.
— Я небесполезен, не так ли? - хрипло крикнул он. - По крайней мере, я важен в течение половины года! В Лайтсбридже мне не хотели давать место преподавателя, нет, но здесь без меня никому не обойтись!
Дрожа, Ларк развернула своего скакуна, и погнала его по дороге в замок. Остальные члены их маленького отряда без слов последовали за ней. В этот раз Нико ехал последним, часто оглядываясь на одинокую фигуру на берегу реки.
Глава 9
Оставшаяся часть поездки понравилась только Браяру, а он чувствовал себя беспокойно. Проезжая мимо шафрановых террас, они ненадолго увидели Розторн, работавшую вместе с горсткой фермеров во многих карманах почвы. Браяр зарычал, видя её там без себя. Он хотел вернуть свою магию; он хотел, чтобы её починили.
Поскольку это от него не зависело, и он знал, что Сэндри было бы больно, если бы он жаловался, он попытался выкинуть это из головы. По большей части это ему удалось, хотя образ босой Розторн на песчаной почве возвращался, чтобы зудеть в нём.
Когда группа достигла замка, она разбилась. Нико пошёл искать Леди Инулию, чтобы обсудить вопросы вроде воды с ледника и новой медной шахты. Польям вернулась к своему каравану, чтобы доложить о результате своих усилий. В конце концов лишь Ларк и четверо друзей вернулись в свои комнаты. Там их встретил Медвежонок, без ума от радости после продолжительного одиночества. Успокоить его смогли не сразу.
Как только все уселись, Сэндри вытащила свёрнутый поясной станок. Зацепив один конец за ножку стола, она растянула сотканные нити, выпрямляя края, пока каждая прядь не легла совершенно прямо. Браяр вскоре обнаружил, что не хочет смотреть на эту штуку. Её призрачные цвета смещались перед его глазами, как если бы он смотрел на ткань через волнующийся от жары воздух.
Медвежонок понюхал её, и отскочил через пол-комнаты, заскулив. После этого он держался от неё подальше.
Сэндри посмотрела на свою работу, потёрла глаза, и снова посмотрела:
— Ларк?
— Нам надо сделать ещё одну вещь, чтобы стабилизировать ткань, - сказала посвящённая. Она открыла кожаный мешочек, который всегда носила с собой, и вытащила длинный, тонкий флакон. Из него она насыпала горку цветной пыли на одну из ладоней.
— Что это? - поинтересовалась Трис. - Для чего это?
Ларк улыбнулась:
— Это толчёный кремень, гематит, дягель, звёздчатый анис и лотос, - ответила она. - Когда мне нужно увидеть магию в моей ткани, увидеть так, как это делает Нико, то я добавляю это в ткань. Оно должно помочь нам разобраться в карте, которую сделала Сэндри.
Она встала на колени рядом с тканью, и жестом указала Сэндри сделать то же самое.
— Подставь руки, - приказала она. Когда Сэндри послушалась, Ларк насыпала порошок ей в ладони, спрашивая: - Чувствуешь свою силу в плетении? - Сэндри кивнула. - Призови её к пыли, - проинструктировала Ларк. - Потом посыпь пылью ткань. Постарайся покрыть каждый участок тканого материала. Я буду внутри, работая с тобой, но только как направляющий. Порядок?
Сэндри закрыла глаза, и кивнула.
Сила полыхнула: Браяр, Даджа и Трис прикрыли глаза. Медвежонок убежал в спальню. Было невозможно увидеть, что делали Ларк и Сэндри, но они чувствовали это. У Трис заныли зубы. У Браяра потекло из носа: он начал искать носовой платок. Лютая боль разошлась по желудку и внутренностям Даджи; она свернулась, стискивая свой живот. Все услышали, как Сэндри тонко закашлялась.
Боль и давление прошли. Свет угас.
— Ай, - слабо сказала Даджа, выпрямляясь.
Браяр неуверенно встал на ноги, высмаркиваясь.
— Извините, - слабо сказала Ларк. Она бросилась в их уборную. Судя по звуку, она успела как раз вовремя, когда её вывернуло.
Сэндри попыталась встать, и упала на стол. Она уцепилась за него в панике, пытаясь не дать своим коленям подогнуться, и позволить ей упасть на её работу. В тот момент она бы с радостью согласилась больше никогда не видеть своё плетение. Она была уверена, что нити основы оказались заменены её венами, а нити утка — всеми волокнами её мускулов. Она отважилась бросить взгляд на Трис. Рыжая не отводила ладоней от глаз.