Вчитаемся в 1Мак.2:59–60 ещё раз и спросим: а откуда автору первой книги Маккавеев стало про это известно? Ответ очевиден: сыновья Маттафии рассказывали всем о том, что им отец сказал при смерти. Это, кстати, вовсе не означает, что отец действительно им это говорил. И, возможно, сыновья Маттафии рассказывали это много раз и по-разному. Например, до явления книги Даниила они, может быть, вообще не упоминали о том, что их отец что-то говорил им при смерти про истории, связанные с Даниилом. А потом они стали, например, рассказывать о смерти отца, который видимо, стал легендой еще при жизни, так, что он якобы ставил Даниила в ряд таких персонажей, о которых к тому времени уже говорилось в Танахе, как Авраам, Иосиф, Давид и прочие — хотя Танах того времени вообще ничего не говорил о пророке Данииле. Словом, те истории про Даниила, которые, возможно, уже ходили в то время до явления книги Даниила, никем никогда не рассматривались как часть Танаха, но имели гораздо меньший авторитет (и, подчеркнём, среди этих поучительных историй не было никаких пророчеств).
Вобщем, вся эта передача слов умирающего Матаффии про истории с Даниилом через его, Маттафии, сыновей, в рассматриваемом контексте скорее походит на продвижение и рекламу только что явленной книги Даниила, чем на доказательство того, что эта книга со своими пророчествами существовала ещё до Маккавейский войн. Ведь что означают эти слова Маттафии? По сути то, что книге Даниила надо доверять так же, как и тем книгам Танаха, которые повествуют об Аврааме, Моисее и Давиде. Ведь именно так и воспринимались эти слова, когда их рассказывали сыновья Маттафии тем, кто вчитывался в новоявленную книгу пророка Даниила, не подозревая о её подложности и о лживости её «пророчеств».
Наконец, зададимся вопросом: кто в действительности написал книгу Даниила и по чьёму приказанию/повелению, по чьей подсказке, по чьёму совету? Как считали римляне, первым делом надо озаботиться разрешением вопроса «кому это выгодно?» («cui podest?»). И оказывается, что прежде всего это было выгодно Маттафии и его сыновьям, стоявшим во главе восставших. Маттафия имел право на первосвященство, но не был первосвященником и даже не жил в Иерусалиме. «Борьба за чистоту веры» для него и его сыновей — это возможность возвыситься и выбиться в первосвященники. Кроме того, возглавив борьбу с Антиохом, Маттафия или его сыновья могли претендовать и на царский престол. Так и произошло: Симон, сын Маттафии, основал царскую династию Хасмонеев; были среди потомков Маттафии и первосвященники, а также те, которые были и царями, и первосвященниками одновременно.
Добавим сюда одно важное замечание. Еврейский князь или другое знатное лицо, переменив веру и подчинившись завоевателю, естественным образом могло войти в знать завоевавшего государства и даже могло продолжить управлять теми же людьми, которыми управляло и ранее; но как можно себе представить себе подобное «естественное вхождение в элиту» наследственных священников, то есть коэнов? Ведь вера и богослужение для них — это все. Стать жрецом Ваала?