Особо следует остановиться на тех выводах, которые можно сделать из сопоставления с "Карнамаком" версии, известной Моисею Хоренскому, у которого тоже дана легендарная генеалогия Ардашира. Здесь необходимо учитывать то обстоятельство, что у армянского историка отсутствует повествование и приводится лишь перечень сюжетов. Он не скрывает своего пренебрежительного отношения к персидской эпической легенде, прямо называя ее "нелепыми баснями" (совершенно иное отношение у него к армянскому эпическому циклу о Персидской войне, который он широко использует в своей "Истории"), а потому он только упоминает отдельные эпические мотивы, опуская в своем перечне многое из известного ему, вставляя "и то, что было после", "и обо всем другом", "и о том, что в духе аллегорий". Поэтому отсутствие в его перечне целого ряда сюжетов, встречающихся в "Карнамаке", ни в коей мере нельзя считать показательным для характеристики той версии, которая была ему известна. Правда, и отклонения, которые можно отметить в упомянутом им сюжете, от соответствующего в "Карнамаке" носят характер вариантных расхождений, всегда присутствующих в изложениях одного и того же сюжета у разных сказителей (так, трем снам Папака в "Карнамаке" (Iа) отвечает один сон текста армянского историка).
В приводимом Моисеем Хоренским отрывке интересен ряд сюжетов, свидетельствующих о его знакомстве с иранским эпосом [22].
В "Агафангеле" Ардаширу также дана легендарная генеалогия. Однако данная версия легенды об Ардашире, хотя и содержит, несомненно, отголоски иранской, не совпадает с последней. Возможно, в "Агафангеле" отражен какой-то другой вариант предания, представляющий эпизод-завязку в большом армянском эпическом цикле о войне с персами который дальше излагается как в "Агафангеле", так и, более детально, у Фавста Бузанда. Коренное отличие между вариантами Моисея Хоренского и Агафангела, как кажется, заключается в тем, что первый приводит перечень аутентичного иранского предания, тогда как в "Агафангеле" отголоски иранской легенды проявляются в контексте армянского национального эпоса. Ардашир в "Агафангеле" также лицо царского происхождения, находящееся на службе при дворе Ардабана. Последний с юности хорошо постиг науку предсказания судьбы по движению звезд. Как-то ночью, находясь в палатке, он рассчитал по движению звезд свою судьбу, предопределившую ему низложение и гибель от одного из его мятежных вассалов. Он рассказывает об этом царице. Служанка царицы, Артадухт, находившаяся в это время в той же палатке, услышав этот разговор, сообщила о нем своему возлюбленному — Ардаширу. Ардашир собирает персидскую и вавилонскую знать и призывает ее к восстанию против Ардабана, которого он называет чужаком, несправедливым правителем и узурпатором трона, принадлежащего по праву ему, Ардаширу. Собравшиеся посылают к Ардабану своих послов, полководцев Зика и Карена, но Ардабан не принимает посольство. Между Ардабаном и Ардаширом начинаются военные действия, которые то возобновляются, то прекращаются Далее в тексте идут очень большие лакуны, однако из сохранившихся строк можно узнать о гибели Ардабана [23].
Из сказанного выше можно вывести следующее. Наряду с теми полуофициальными сводами иранских эпических циклов, составление которых, очевидно, имело место при царях Хосрове Аноширване и Йездигерде III, некоторые циклы иранского эпоса имели и письменную фиксацию начиная, видимо, с IV в. н. э. При этом существовали различные редакции этих отдельных частей — более или менее пространные, — осуществленные в разное время. Очевидно, эти редакции и были использованы наряду с другим материалом (фольклорным, авестийским и, возможно, документальным) при составлении "Хвадайнамака". Кроме дошедшего до нас "Карнамака" существовала, вероятно, и более пространная зафиксированная версия ардашировского цикла (также "Карнамак"), на основании которой и была составлена данная. Указание на это можно усмотреть в начале нашего текста (I1), где его составитель ссылается на авторитет другого сочинения, носящего то же название, которое как бы послужило его источником: "В «Книге деяний Ардашира, сына Папака» так написано..." [24]. Предположение о том, что данный текст является сжатой версией более пространного "Карнамака", было высказано уже А. Кристенсеном, Дж.Тавадией, З. Сафа [25]. Сделанный нами композиционно-сюжетный анализ с привлечением армянского материала подтверждает это предположение. Можно также полагать, что "Карнамак" или какая-то иная пехлевийская редакция легенды, почти идентичная этой, была использована жрецами, составлявшими новоперсидский свод "Хвадайнамака", которым воспользовался Фирдоуси. Этим можно было бы объяснить столь большое схождение ардашировского цикла "Шахнаме" с "Карнамаком" и его расхождение с официальным "Хвадайнамаком", положенным в основу изложения этой легенды у арабоязычных авторов.
22
Уже Т. Нёльдеке в работе "Das iranische Nationalepos", с. 132-135 (см. также:
23
См.:
24
Интересно, что в заглавии источника отражена, в отличие от сюжета "Карнамака", историческая генеалогия Ардашира.
25