- Ты оказался прав только про еду.
- Разве? А про воду? Я еще не все записал. Вот вспомню и допишу.
- Ты бы пока рассказал нам что-нибудь устно, - попросила девочка.
- Не могу, - сказал папа. - Сейчас я занят.
- Чем же ты занят? Ты же ничего не делаешь!
- Я думаю.
- А о чем ты думаешь?
- О деньгах, - сказал папа.
- А что ты о них думаешь?
- Я думаю, что у нас их нет.
- Совсем нет?
- Совсем.
- Но мы же покупаем еду? Значит, у нас есть деньги.
- Да ну, - сказал папа, - я имею в виду совсем другое. Я имею в виду много денег.
- Миллион?
- Больше.
- Сикстиллион?
- Не знаю. Столько, чтобы хватило на всю жизнь.
- А сикстиллиона не хватит?
- Не знаю, - сказал папа. - Сикстиллион - это сколько?
- Это очень много! - сказала девочка.
- Тогда, возможно, хватит.
- А что ты хочешь купить?
- На сикстиллион? - спросил папа. - Но у меня его нет. Это просто мечты. Люди должны мечтать. Ты о чем-нибудь мечтаешь?
- Я мечтаю, чтобы скорее было лето, и мы бы поехали в Италию.
- Но мы не собираемся в Италию, потому что у нас нет денег.
- Ты мечтаешь про сикстиллион, а я мечтаю про Италию.
- А ты про что мечтаешь? - спросил папа мальчика.
- Про воздушку, - сказал мальчик.
- Да, - сказал папа, - получается, что мы все мечтаем об одном и том же. Но твоя мечта не такая недостижимая, как наши.
- Моя тоже недостижимая, - сказал мальчик.
- Да ну, - сказал папа, - теоретически даже я могу купить тебе воздушку.
- Ну, - сказал мальчик. - Вообще конечно...
- А что, - сказал папа, - Я могу. В конце концов, если у моего сына есть мечта... Правда, я собирался купить... Но с другой стороны, почему бы и нет?
БЕДНАЯ ВОРОНА
Новенькое пневматическое ружье действительно походило на мечту. Еще папа купил две коробки патронов. Нужно было срочно пострелять. Девочка предложила устроить тир в большой комнате, но папа не решился.
Балкон выходил в парк. Голые деревья росли в нескольких метрах от дома. Парк уходил вдаль, становился гуще, и вдали за путаницей веток почти не виден был кирпичный забор какого-то завода.
Стрелять с балкона было удобно, но не во что. Они расстреляли полкоробки, целясь в стволы деревьев и в яркие банки из-под колы, валяющиеся кое-где под деревьями. Потом папа увидел ворону.
Она сидела на ветке, вобрав голову в плечи, равнодушно поглядывая на шумную компанию на балконе, и не подозревала о тучах, которые собирались над ее носатой головой. Возможно, она вспоминала прошедшую зиму и ежилась от воспоминаний. Может быть, она жалела, что вороны не перелетные птицы, и, наверное, стоило в октябре напрячься и махнуть куда-нибудь в Африку. А вернуться, когда окончательно потеплеет, отъевшейся и загорелой, в отличной форме.
Недолго думая, папа прицелился и выстрелил. Наверное, пуля просвистела очень близко от вороньего уха (если дырку в голове можно считать ухом), потому что ворона подняла голову и посмотрела по сторонам.
- Ты хочешь ее убить? - спросил мальчик.
- Из этого ружья нельзя убить, - сказал папа и выстрелил второй раз.
Ворона вдруг подпрыгнула на ветке и камнем свалилась с дерева.
- Черт! - удивленно сказал папа. - Черт!
- Ты ее убил? - шепотом спросила девочка.
- Я не собирался ее убивать! - сказал папа. - Черт! Правда, как-то само собой я целился ей в голову. Неужели я ее застрелил?
Через две минуты они уже бежали вокруг дома к месту трагедии. Девочка на бегу тихонько подвывала.
Бедная ворона без признаков жизни лежала на куче гнилых листьев. Папа взял ее в руки и послушал сердце. Увы, оно не билось.
- Сдохла! - сказала девочка шепотом. - Ты же говорил, что из этого ружья нельзя убить!
- Я правда так думал, - сказал папа. - Мне очень жаль эту ворону.
- Интересно, а кошку из него можно застрелить? - спросил мальчик.
- Не знаю, - сказал папа. - Теперь не знаю. Надо похоронить ее, пока не вернулась мама. Бедная ворона!
Бедную ворону хоронили по первому разряду. Ее завернули в огромный кусок фольги, в которой мама пекла в духовке рыбу, и положили в коробку от маминых сапог. Девочка положила туда же несколько пластмассовых цветочков от старой заколки для волос.
Погребение бедной вороны состоялось в том же парке, где прошла вся ее жизнь. Могильный холмик мальчик выложил камешками. Все сняли шапки. Девочка принесла из дома свою любимую музыкальную открытку и несколько раз открыла ее над могилой. Открытка проиграла музыку, и получились настоящие похороны. Правда, открытка играла "Хеппи бездей!", но это никого не смутило.
По дороге домой папа с мальчиком пообещали друг другу больше никогда ни в кого не стрелять, если, конечно, от этого не будет зависеть человеческая жизнь.
x x x
И вдруг до отъезда мальчика остался один день. Как же это случилось? Собирались всюду побывать, посетить музеи и, может быть, театры, посмотреть Царь-пушку с Царь-колоколом и вообще культурно провести время. А в итоге три дня просидели дома, посетили ближайший гастроном, съели два килограмма печенья и застрелили ни в чем не повинную ворону!
Папа очень расстроился, но девочка с мальчиком сказали, что ничего страшного. Во-первых, погода все время была отвратительная, во-вторых, они сэкономили кучу денег, и все равно мальчик летом приедет надолго, тогда они все и посмотрят.
Папа послушал их и успокоился.
- Ладно, - сказал он, - но ведь завтра еще целый день. Мы все-таки могли бы куда-нибудь сходить.
Никто не возражал. Оставалось только решить куда. Девочка предложила Палеонтологический музей. Там огромные скелеты динозавров плюс чучело мертвого мамонтенка, плюс "бездна". Это такой балкон. Смотришь с него вниз, а там при помощи зеркал сделан бездонный колодец. А посмотришь вверх - там тоже бездонный колодец, только в космос. Дух захватывает.
Мальчик был не против, хотя больше склонялся к Бородинской панораме. Но папа решил, что оба варианта не подходят. Это все не то! Раз у них всего один день, нужно выбрать самое главное. Поэтому он предлагает Третьяковскую галерею. Там они приобщатся к великому искусству, увидят шедевр русской живописи - картину "Явление Христа народу" и так далее. Это оставит в их душах неизгладимый след на всю жизнь.
Нельзя сказать, что девочка с мальчиком обрадовались папиному решению, но и возражать не стали.
На следующий день они отправились в Третьяковскую галерею. Погода была ужасной: дул ветер, дождевые капли летели почти горизонтально и неприятно разбивались о щеки. По тротуарам текла вода, и девочка сразу же промочила ноги.
- Зачем ты обула туфли?- сказал папа. - Надо было обуть ботинки.
- Ты что, больной? - спросила девочка.
- Папе так нельзя говорить, - сказал папа.
- Извини, - сказала девочка, - Кто ходит в музей в ботинках?
- Там все равно дают тапки, - сказал папа. - А ты теперь простудишься и точно заболеешь.
У Третьяковской галереи не было ни души, а на дверях висела табличка "Выходной".
- Привет! - сказал папа. - Раз в жизни выбрались - и выходной! Что же делать?