— Ну как же я повезу совершенно больного ребенка? — отвечает мне родительница. — Нет, я буду сидеть здесь. Лучше приезжайте быстрее.
Всё. Печень вынута. Вместо того чтобы просидеть у себя дома три часа, занимаясь своими делами, она будет высиживать у меня, задыхаясь от кошек, на которых у нее аллергия, и одновременно превращая мой поход в бег сявки. Ну да, у меня же дома мама задыхается, и у ребенка 39, какой уж тут шопинг?
Когда через полтора часа я прискочу домой, меня встретят:
а) Фасолик, не более больной, чем был утром;
б) полностью раздолбанная квартира («Ну я же не сидела просто так, мы в отличие от тебя играем!»);
в) мама с выпученными красными глазами, нервно глотающая таблетки от котов;
г) коты с выпученными глазами, нервно глотающие таблетки от мамы.
Мне, конечно же, очень захочется сесть на стульчик и спросить у нее: «Ну на фига ж ты все это сделала? Чтобы что?» Но такого удовольствия я ей не доставлю. Плавали, знаем. Она начнет хлюпать, извлечет застиранный платочек и со словами «Подвозить не надо, пусть меня какой-нибудь маньяк ограбит» громко хлопнет дверью. Или даже без слов хлопнет, так еще эффектнее.
Добавьте к этому изрядную долю пессимизма, тягу к летальным исходам и капелюську бабьей желчи — и вот она, моя mom.
Любимая поговорка — «Зачем тебе это, когда лето (зима-осень-весна) уже кончается?»
Май:
— Зачем тебе босоножки, когда лето уже кончается?
Январь:
— Зачем тебе сапоги, нормальные люди уже туфли покупают!
Всесезонное:
— На фига тебе ремонт, пока ребенок маленький?
Не знаю, читали ли вы «Мэри Поппинс»… Там был такой замечательный персонаж — рыбник. Вот этот самый рыбник постоянно говорил что-то в духе «Погода плохая, да и у вас не слишком цветущий вид» и вообще отсвечивал постной харей. Так вот, мама моя даст фору целой стае рыбников. Приехать на дачу, сесть на табуреточку между грядками и, поджав ножки, произнести: «Ну вот и все, тепло закончилось, дай Бог зиму пережить» — тут и у самого махрового оптимиста депрессия приключится.
В общем, как представлю себе все эти прелести в режиме двух недель нон-стоп, аж спина потом покрывается. Холодным.
Про уик-энд с младенцами. День победы
Есть такие женщины, которым дети не мешают. В смысле вообще. В смысле с этими самыми детьми и по горам, и по долам, и на метро в час пик — запросто-пожалуйста. Как-то раз, помню, были в кафе. Входят две мадамки. У той, что постарше, сзади чувал привязан. Ей-богу — такая дура немереная размером с биотуалет и даже цвета, кажется, синего. Ну, в общем, размер и форма «дуры» — это второстепенное. Самое главное, что внутри этой внушительной конструкции детюшка трепещется, ручонками и ножонками сучит и вообще рвется к цивилизации. Садятся тетеньки за столик, чувал расстегивают, детюшку на пол выпускают и принимаются заказы заказывать. Младенец мечется, как заводная мышь, подвякивает там что-то, а дамам хоть бы хрен — чаи хлебают, в окошко смотрят и ребенка не замечают старательно. По логике вещей я должна сейчас написать, как это все некрасиво и неправильно, но я так не напишу. Милые девочки, вам нужно поставить памятник. Преклоняюсь, сочувствую и поддерживаю. В очереди за стелами вы вторые (первая я, конечно же).
После сегодняшнего дня можно с уверенностью сказать, что в дитячьем досуге — я лох, простофиля и бездарь.
Короче, по порядку.
Так уж получилось, что сегодня маленький Ф. маршей насмотрелся (9 Мая же) и через это дело начал выканивать себе прогулку.
— Качу к солдатам, мы купим им танк, сиприз, пистилет и жып на кукумуляторах, качу, качу, качу, качу-у-у-у-у-у-у-у!
В обычный день мы бы, естественно, собрались и поехали. Но сегодняшний день обычным не был: работал работу наш папинька, чтоб его начальству икалось кровавою икотою. Ну и вы понимаете: одно дело погрузить ребенка в машину и отправиться куда угодно, и совсем другое дело — метро. Нет, мы, безусловно, пользуемся общественным транспортом, но вот массовые гулянья без отца семейства не посещаем: очень уж много неудобств. У меня — нервы, у Фасолика — ноги, у бабушки — климакс, и только у папы устав, согласно которому он должен нам всем сроком до конца жизни.
Ну и вот: дитя ноет, я отчаянно сопротивляюсь, воины по ящику мысы тянут, и небо пасмурное, хоть вешайся. Звоню папиньке, взываю к совести — не взывается. В общем, тоже неудивительно. В нашем семействе с совестью туго: неделю назад у Ф. спрашивала: «Где твоя совесть?», так он мне сказал, что за диваном она и такая большая, «что пилямо не достать». Вот примерно то же самое мне и папинька телеграфировал. Дескать, работа превыше всего, и вы там как-нибудь справитесь, и пожрать-к-вечеру-приготовь-да.