— Ты понимаешь, Кать, совершенно невозможно ложиться в четыре утра и вставать в девять, — рассуждал папинька за ужином.
Как и всякий человек, который ложится в пять утра и встает в три пополудни, я папиньку не понимала, но зато сочувствовала отчаянно.
— Одним словом, нам совершенно необходим какой-то график, — продолжал отец семейства. — Например, прямо сегодня предлагаю лечь спать, как все нормальные люди.
— Это ж во сколько? — насторожилась я. Как только речь заходит о «нормальных людях», я почти всегда настораживаюсь.
— Ну вот сейчас поедим и ляжем, — отправил в рот последний кусок папинька. — Ты что-то имеешь против?
Услышав последнюю фразу, мои зеленые человечки сбились в шеренгу по трое, извлекли красный транспарант «ДАНИВЖИСТЬ!» и начали маршировать по прямой кишке с редкими остановками для перекуров.
«Вот ведь засада», — подумала я, а вслух сказала:
— Нет, я не против.
Конечно же, читатель может упрекнуть меня в малодушии, но не все так просто в гадском королевстве. Дело в том, что корни всех бед я ищу ничуть не хуже папиньки и делаю это не ситуативно, а постоянно. Так, если у папиньки корешок всегда один, да и тот какой-то сморщенный, то у меня корней полная коробка, и все такие ветвистые и крепенькие, что любо-дорого поглядеть.
В общем, если кто-то видел дамочку с рупором, бьющуюся в конвульсиях «мне плохо, оттого что ты приходишь поздно», то, вероятнее всего, это была я.
Связку «приходит поздно — ложится поздно — на работу попадает к обеду — возвращается поздно» улавливаете? Вот именно поэтому я и промолчала. Согласитесь, сложно требовать от человека приходить пораньше и при этом не поддерживать его начинаний в виде раннего отхода ко сну.
В общем, ровно в двадцать три нуль-нуль наша интеллигентная сказка «Катечкина, Фасолька и папинька» закончилась и началась быдло-реприза «Три медведя». Похавали, чайку попили, животы погладили, разложили диянчик и улеглись в рядок (причем рядок довольно тесненький, так как Фасол в компанию набился).
Тут нужно вам несколько слов сказать про наш диянчик, ибо он того заслуживает.
Как это ни странно, с диянчиком выступил папинька, так что тут совесть моя чиста. Вот чего нормальные люди от дивана хотят? Ну чтобы красивый, наверное, был, и широкий, ну и не скрипел, конечно, — что ж соседей радовать? Нет же, нам был нужен диван с анатомическим матрасом (у меня, блин, больная, блин, спина, Катя), Обалденно Красивый (сам спи на этом дерьме, Дима) и такой, чтобы коты не подрали. В общем, по всей видимости, нам требовался железный одр для белых людей со стальным сердцем. Что характерно, нашли: матрас анатомический, цена астрономическая, котов удавят при доставке. Мы этот диван и так и эдак ощупывали, замеряли и прочее, но вот прилечь на него не доперли, а поэтому самое прекрасное выяснилось дома. О да! Наш диван не только анатомический, белый и астрономический, но еще и отлично развивает реакцию. Я бы даже на месте производителей эту модельку из «Калины ви-ай-пи» переименовала в «Кто не успел, тот опоздал». Поясню: в том случае, если на диване спят двое взрослых, один из которых Бог, а второй Лох, — Лоху будет тесно. И это, кстати, самый хороший случай. Если к двоим взрослым, один из которых Бог а второй Лох, добавить ребенка, который Бог навсегда, то картина в корне изменится. Нет, ребенок свои ребенкинские площади не отдаст ни за что, а вот взрослым придется побороться. Опять-таки Бог хоть и в тесноте, но устроится, а вот Лоху придется спать ребром.
То есть если к нам с папинькой приходит спать Фасолий, то это значит, что один из нас вынужден спать на боку, прикрывая свои мощи двадцатью сантиметрами одеяла.
На этом с лирикой заканчиваю и перехожу к прозе.
Двадцать три нуль-нуль. Укладываемся. Сначала бобот Оптимус Прайм, потом Фасолик, потом папинька и, наконец, я с котами (Прохор над головой, Василь в ногах). Первыми засыпают пустоголовые, а оттого наш папинька бессонницей никогда не мается. Сложил ручки, как святой Пантелеймон, и отъехал в объятия Морфея. Вторым нумером Фасолик отрубился — ему утром «с боботом на баботу». Собственно, уже к половине двенадцатого худшая часть нашего дома заснула, а лучшая затосковала. По-простому — лежу как дура, куда себя деть, не знаю. С горя сбегала на кухню и приперла оттуда кулек с конфетами. К полуночи кулек был опустошен наполовину, но сон так и не шел.