Глава 11. День Горящего Очага.
Трикси задумчиво разглядывала свое отражение в зеркале. Вообще, представление на День Горящего Очага, праздник начала нового года, он же по сути день основания Эквестрии, хотя с последним она, как разбирающаяся в истории пони могла бы поспорить, не считалось особо официальным мероприятием. Но это совсем не значило, что на него юной аликорнессе можно прийти не при полном параде. К счастью, она все-таки была старше, чем тот возраст, на который выглядело её тело, так что вела себя серьезнее, чем жеребята, одним из которых Трикси с определенной точки зрения являлась. В частности, молодая аликорнесса прекрасно понимала необходимость такого статусного, по большей части, явления, как служанки, в настоящее время занимавшиеся её будущим нарядом. Трикси повернула голову, посмотрев на них, после чего прикрыла глаза и попыталась взять под контроль поток магии, струящийся сквозь её полуматериальную гриву и, собственно, составляющий большую часть её. Нет, волосы там, конечно тоже были, но можно ли их было назвать волосами. Во всяком случае, взаимодействовать с ними у служанок получалось через раз, даже у самых опытных – воплощенная магия уходила от телекинеза единорогов и попытки ухватить её копытами, пропускала через себя расческу и вообще, подчинялась исключительно хозяйке. Или, иногда, другим аликорнам. Впрочем, служанки, или возможно корректнее было бы назвать их послушницами, к подобному привыкли, раз за разом пытаясь поймать и попробовать расчесать-таки непослушную гриву, не дать ей провалиться сквозь платье или учудить ещё что-нибудь. Самое интересное, что у них это получалось. Нестабильно, не у всех, но получалось. Да, Трикси обрела крылья примерно два с половиной года назад, одновременно с возвращением Луны, так что у служанок не было возможности полноценно привыкнуть к их силе, но Селестия не зря уступила сестре и племяннице лучших из лучших своих служительниц. Да, они не умели пропускать через себя божественную силу, да, они не обращались за ней к аликорнам, которым служили, подобно тому, как иллюзионисты взывали к силе Матери Ночи, чтобы уходить в мир снов, они не служили связующим звеном между правительницами и простыми пони, как администрация городов, они не были защитниками и воителями во славу божественных сестер, как гвардейцы, и уж тем более они не прикасались напрямую к божественной мощи, как Калм Файер или Сансет Шиммер, поднимавшие солнце. Они просто служили принцессам, ежедневно находясь буквально на расстоянии вытянутого копыта от них. И это не могло не иметь свои последствия. К счастью, благотворные для них последствия. Крепкое здоровье, долгая жизнь, подчас повышенная стойкость к магии, обычно огненной, в случае прислужниц Селестии, а других не имелось долгие века. Немногочисленные служанки Сплетающей Сердца были крайне удачливы в личной жизни. Правда, сложно было сказать, сколько здесь влияния отголосков силы розовой аликорнессы, а сколько её прямого вмешательства – Ми Аморе Каденза романтику в прямом смысле видела и считала своим долгом помочь в сложной ситуации в личной жизни своих служанок. Хотя бы советом. И с советами о личной жизни богиня любви не ошибалась практически никогда. Во всяком случае, никто пока не жаловался, да и сама Каденс ясно видела, что нити любви становились прочнее. Ей, собственно, это стоило пару раз отпустить ту или иную служанку на день, да однажды попросить Шайнинг Армора дать одному из гвардейцев досрочную увольнительную. Он, конечно, это не одобрил, но Каденс знала, как повлиять на жеребца. В общем, если не с необычными способностями, то с личной жизнью у послушниц Сплетающей Сердца было все хорошо. *** День Горящего Очага праздник, как ни удивительно из-за его связи с основанием Эквестрии, прежде всего семейный. И в то же время – официальным государственным он тоже является. Такая двойственность имеет свои последствия, подчас весьма разнообразные. Одним из наиболее интересных, пожалуй, является обязательный спектакль, посвященный основанию Эквестрии и проводимый в каждом городе. Вот только праздник семейный, так что постановки должны быть в каждой семье у камина и исполняться членами семьи. Противоречие пони разрешили просто – спектакль один на город, вот только нерушимым правилом проведения спектакля стало “никаких профессиональных актеров, это вам не пьесы Спеар Шейкера”. Соответственно, каждый год перед Селестией вставала маленькая, но довольно важная задача – решить, кто будет ставить спектакль об основании Эквестрии во время очередного праздника, кто будет исполнять главные роли и так далее. В этом году решение богиня приняла довольно быстро, написала нужное письмо и испепелила его. В тот же миг маленький фиолетовый дракончик ощутил биение магии в глотке, распахнул пасть и выпустил язык изумрудного пламени, из которого материализовалось письмо. *** – Кантерлот прекрасен в это время года, – заметила Твайлайт, спускаясь с платформы железнодорожного вокзала, самого старого в Эквестрии, если, конечно, имело смысл рассуждать такими категориями, если вокзалов в стране пока было меньше десятка. – Да, – согласилась Рэйнбоу. – Хотела бы я, чтобы каждый день был похоже на День Горящего Очага. – Здесь столько всего, у меня просто глаза разбегаются, – сообщила Эпплджек, оглядывая украшенную к празднику улицу. – У меня идея! – сказала Твайлайт. – Пока мы идем, давайте поиграем во “что я вижу”. Я первая. Я вижу... двухметровый леденец! – Я вижу пони из снега, – поддержала Рэйнбоу. – Я вижу, как кто-то ест пряничный домик! – объявила Пинки, скрываясь в недрах кондитерской, мимо которой они проходили, только для того, чтобы через минуту показаться с вышеозначенной сладостью. – И это я! Пинки начала расправляться со своим трофеем. Подруги рассмеялись. *** – Не верится, что принцесса Селестия пригласила нас принять участие в самой важной постановке сезона, – сказала Твайлайт Рарити, которая как раз пудрила её. – Это такая честь для всех нас. – Ох, лучше бы она не оказывала мне такую честь, – сказала Флаттершай. – Я не выйду на сцену. Я не хочу, чтобы на меня смотрели! Только что смотревшаяся в зеркало пегаска сорвалась с места и с головой нырнула в большую коробку с гирляндами, так что только дрожащий круп и хвост торчали из неё. – Флаттершай, милая, не стоит так переживать, – сообщила Рарити, после чего потянула за хвост магией, и стоило только пегаске показаться из ящика, начала подталкивать её назад к зеркалу. – Да? – Ну конечно, – сказала модельер, принявшись расчесывать истрепанную ящиком с мишурой и гирляндами гриву подруги. – По всей Эквестрии сейчас пони ставят пьесы, посвященные кануну Дня Горящего Очага. Это традиция. – Поэтому они слишком заняты для того, чтобы приехать на наш спектакль? – чуть радостнее поинтересовалась Флаттершай. – Нет. Мы участвуем в Кантерлотском представлении, самом важном во всей Эквестрии. Многие пони захотят это увидеть. – Многие? – Сотни. – Сотни!? – пегаска задрожала. – Может тысячи. Через мгновение снова лишь розовый хвост торчал из ящика с мишурой. Впрочем, не успела Рарити вытащить подругу из ящика и снова начать приводить её в порядок, как внимание потребовалось уже её собственной внешности – налетевший порыв ветра растрепал гриву. – О, моя прическа! Эпплджек, закрой, пожалуйста, окно! – крикнула она подруге. Та вздохнула и пошла к окну, рядом с которым парила перед настенным зеркалом Рэйнбоу Дэш. – Спасибо, спасибо, – продолжала раскланиваться перед зеркалом та. – Это пьеса, рассказывающая об основании Эквестрии, а не концерт в честь Рэйнбоу, – недовольно сказала земнопони. – Это должен быть концерт в мою честь, – возразила та. – Я – звезда! Тем временем Твайлайт пыталась достать из коробки прячущуюся там пегаску. – Флаттершай, немедленно вылезай! – сказала волшебница, телекинезом потянув подругу за хвост. – Осталось две минуты! – громко сообщил собравшимся за сценой пони Спайк. – Твайлайт, позволь мне, – пропрыгала к коробке Пинки – Прическа! – издала панический вопль пытающаяся спрятаться от ветра из все ещё открытого окна Рарити. – Пинки Пай! – крикнула на решившую вытянуть Флаттершай путем тягания за круп держащей пегаску за хвост Твайлайт вытягиваямая единорожка. В результате, стоило только Пинки отпустить копыта, как в коробку рухнула вторая пони. Коробка этого не выдержала. Тем временем Эпплджек продолжала препираться с Рэйнбоу Дэш. – Наш праздничный спектакль о гармонии и дружбе, – отчитывала подругу Эпплджек. – Закройте окно! – крикнули на них обеих подруги. Спайк вздохнул и закрыл занавес. *** – Давным-давно, задолго до начала правления Селестии и Луны, – вещал со сцены стоящий у камина с магическим огнем Спайк, – и до того, как прекрасные земли Эквестрии были открыты, пони не знали о мире и гармонии. Это было странное и страшное время, – продолжил он, приближаясь к зрителям. – Время, когда пони были разделены ненавистью! Зрители послушно вскрикнули. Некоторые, в основном впечатлительные жеребята. – Да, представляете? В это ужасный век никто из Трех Племен, пегасов, единорогов и земнопони не думал о проблемах других. Стоящие на сцене, или в случае пегасов, парящие над сценой, три группы пони демонстративно отвернулись друг от друга. – Они беспокоились лишь о собственном благополучии, – дракончик сделал паузу и позволил единорогам за сценой быстро сменить декорации, после чего продолжил. – В те тревожные годы, как и сейчас, пегасы управляли погодой. На сцене пара пегасов вытряхивали искусственный “дождь” из декоративной тучи, реальным дождем сцену решили не мочить. – ... Но они требовали кое-что взамен – еду, которой их могли снабдить только земнопони. Из-за края сцены показались двое земнопони с тележкой овощей. Они подошли к спустившимся к земле пегасам, нахмурились, но положили овощи в протянутые копыта. – Единороги требовали то же самое, – прокомментировал Спайк новую пару пони, получивших свою порцию овощей. – За то, что при помощи магии они осуществляли смену дня и ночи. *** Трикси с печальным вздохом прижала копыто к мордочке. – Не было этого, не было! – сказала она. – Разбирательство с магическими аномалиями и гостями из Пустошей было, но смены дня и ночи единорогами не было! – Век как не было, со времен Старсвирла, – подтвердила Сансет Шиммер. – Кажется, кто-то не учил историю. Во время Исхода светила уже двигали Селестия и Луна, да и раньше подъем солнца единорогами был редкостью. Да, они тоже могли, но тогда пони ещё не знали о создании иерархической структуры в табуне, так что поднимать солнце разом могло лишь чуть больше десятка пони, так что откаты были чудовищными. Можно было выгореть за месяц! – Можешь обвинять в этой некорректности явление Дискорда и твой собственный подъем солнца, – пожала плечами Селестия. – Да, тогда не было Школы или её аналогов, единороги не организовывались в крупные группы, а табунная магия применялась в группе из учителя и нескольких учеников, чего на подъем солнца без последствий хватать не могло. Но ведь ты год назад продемонстрировала, что единороги-таки могут поднять солнце. Стоит ли удивляться, что теперь в спектакле так говорят? Пламенногривая единорожка вздохнула. *** Меж тем история продолжалась. Спайк поведал о чудовищном буране, разрушившем хрупкий мир. – Трудолюбивые земнопони не могли обрабатывать свою землю. Они замерзали. Сидящие вокруг потухшего костра земнопони, которые были ярко освещены, ушли в тень, видимым стал пегас в “облачном городе”, грызущий свой шлем. – Пегасам жилось не лучше, они голодали. Луч освещающего заклинания сдвинулся и показал каменный замок в разрезе, за столом которого сидели единороги, один из которых катал по тарелка одинокий боб. – А единороги и мерзли и голодали. Даже магия единорогов не могла справиться бураном. Дверь “замка” распахнулась от порыва ветра. *** – Замок, – выдохнула Трикси. – Каменный замок на горе. На какой к Дискорду горе он может быть расположен? Они вообще местность знают? Там были заливные луга и джунгли! На драконьих вулканах на юге? Или вообще на барьерном хребте, отделяющем Пустоши. Интересно, как по их мнению единороги дожили до наших дней? Они вообще, представляют, откуда пони пришли в Эквестрию. – И это не говоря о том, что замок у них якобы каменный, – поддержала старшая ученица Селестии. – Да, пони с камнем работать умели, но добыть его – та ещё задача. Я вообще крупных каменных зданий понячьей постройки не припомню, кроме естественно Аликорнского храма. Но так его строили три племени сообща, причем не один век, если всю стройку посчитать. Какой ещё замок на все племя единорогов!? *** – Каждое племя обвиняло в своих страданиях других, – прокомментировал дракончик сцену с пегасом, земнопони и единорогом, тянущими мешок с овощами за углы и порвавшими его в итоге. – И чем больше злились пони, тем сильнее становилась метель. И тогда было решено устроить большое собрание, чтобы понять, как справиться этой бедой. *** – Каждое племя отправило своих предводителей, – продолжал вещать дракончик. – Дочь короля единорогов принцессу Платинум, – стоящие перед дверью пони протрубили в золоченые трубы. – Правителя пегасов полководца Урагана, – трубы затрубили вновь. – И наконец, – закончил он под звуки рожков, – лидера земнопони канцлера Пудингхеда! Игравшие предводителей Рарити, Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай подошли к столу и положили свои головные уборы. – Возможно, три племени сумеют решить свои разногласия и договориться о том, как справиться с ненастьем, – воодушевленно сказал Спайк. Стоило отзвучать последнему слову дракончика, как на сцене начался скандал со взаимными обвинениями – земнопони прячут еду, пегасы или единороги портят погоду и так далее и тому подобное. Высокое собрание решило, что ничего оно не решило. После очередной перебранки “принцесса Платинум” пошла к двери, гордо заявив, что такой тон оскорбителен, в результате чего совет превратился в соревнование на тему “кто уйдет первым, чтобы выказать свое презрение остальным двум предводителям”, так что пони столкнулись в дверях и начали, толкаясь, протискиваться через них, стремясь опередить соперников. – Итак, большое собрание не оправдало надежд, – провозгласил Спайк. – Три лидера вернулись домой зализывать раны на своей гордости и, по большей части, жаловаться. *** – Смирно! – громко скомандовала “Ураган”, едва вернувшись в пегасий облачный город. Игравшая её помощника Флаттершай подпрыгнула, застыла, провалилась сквозь облако, на котором стояла и рухнула на пол облачного города. – Ну, тебя не интересует, как все прошло? – поинтересовалась Рэйнбоу. – Интересует, сэр! Как все прошло? – послушно задала вопрос Флаттершай. – Ужасно. Другие предводители настолько невежливы, они не понимают, что мы могучее племя воинов и что нам нельзя перечить! Мы должны будем что-то предпринять. Впрочем, поскользнувшаяся на замерзшей лестнице Флаттершай её уже не слушала. *** – Кловер Мудрая! – позвала продрогшая Рарити, войдя сквозь ворота декорация, изображавших каменный замок единорогов. – Ты нужна мне. И она картинно растянулась на полу. – Да, Ваше Высочество. А другие племена вели себя разумно? – сказала подошедшая к ней Твайлайт, накрыв теплым пледом, после чего начала магией закрывать ворота. – Они была просто невыносимы, – ответила “принцесса Платинум”, поднявшаяся на ноги и направлявшаяся к в честь чего-то нашедшимся в коридоре подушкам на подставках. – Я больше не в силах находиться рядом с этими презренными существами! Мы благородны и величественны! Мы прекращаем всякое общение с ними. *** Пинки Пай вывалилась из трубы прямо в камин. – Не легче ли было войти в дверь, канцлер? – привычно поинтересовалась Эпплджек от двери. – Возможно, тебе да, Куки. Но я – канцлер, меня выбрали потому, что я мыслю нестандартно. А это значит, – заявила та, пряча голову назад в каминную трубу, – что мне хорошо думается в трубе. Ты умеешь так размышлять? – Я... – Думаю, что вряд ли, – сказала Пинки, высунув покрытое сажей лицо и выйдя из камина. – Ох... Тут Пинки резко остановилась. – О нет! Смотри не упади – у меня появилась блестящая идея! – Впервые в жизни, – мрачно прокомментировала “Куки”. – Я решил, что с этого момента мы будем жить одни! – То есть без других Племен? О нет, я думала, мы найдем общий язык. – Не волнуйся, ведь еда-то у нас есть, верно! – заявила улыбающаяся розовая земнопони. – Вообще-то, она кончилась, – заметила её помощница. – Что ж, значит найдем другое место, где мы сможем что-то посадить. А со мной как бесстрашным вождем вам нечего бояться. С этими словами Пинки подошла к дверям, распахнула их и снежная лавина хлынула в комнату, засыпав канцлера с ног до головы. – С чего начнем? – поинтересовалась Эпплджек. – Суть в том... *** – ... Мы должны найти новую землю! – хором заявили три лидера племен, стоящие в разных углах сцены. *** Два пегаса стремительно летели сквозь холодный ветер, дующий над вершинами гор. Вернее, один пегас летел стремительно... – Живей, рядовой! – сказала развернувшаяся к спешащей за ней Флаттершай Рэйнбоу Дэш. – Давай! Раз, два, раз, два. Ничто не должно отвлекать нас от миссии! В этот момент одно из висящих над ними облаков кто-то пнул, раздался раскат грома, сверкнула молния, крылья вскрикнувшей пегаски с хлопком сложились, и Флаттершай чуть ли не прыгнула в копыта подруги. – Взять себя в копыта, рядовой, ничто не должно отвлекать нас от миссии! Найти, и если нужно, покорить новую землю! И она начала подталкивать Флаттершай вперед. – Покорить, сэр? – Никогда не знаешь, где прячутся враги. – Но я не вижу никаких врагов, только снег. – Так, кто это! – указала копытом на тучу в форме драконьей головы Рэйнбоу. И бросилась в бой, быстро развеяв облако. Это оказался неверный подход, так как увидевшая клочек черной тучи Флаттершай снова прыгнула ей в копыта. – Так, достаточно, – вздохнула Рэйнбоу. *** – На это уйдет вечность, – заявила Рарити, когда они с Твайлайт вышли из-за куста и показались на сцене. – У меня болят копыта, – добавила она, потрясая ногой. – Сколько мы уже идем? – Минут пять, Ваше Высочество, – ответила Твайлайт, копытом пригнув куст к земле и открыв вид на не такой далекий замок. – Ох! Не знала, что искать новую землю так тяжело. Но она того стоит, согласись. – Я думаю, что Три Племени могли бы приложить больше усилий... – начала “Кловер Мудрая”. – Стоп! – оборвал её вопль “Принцессы Платинум”. – В чем дело? – подскочила к ней Твайлайт. – Вот, – указал копытом единорожка. Волшебница опустила взгляд на неширокий ручей. – Ваше Высочество, это просто ручей, – сказала Твайлайт, преодолев “препятствие” в два три шага, причем по торчащим камням. – Его легко перейти. – Я могу намочить мантию, – заявила Рарити. – Я не хочу появиться на моей новой земле как грязная земная пони. Или того хуже, как грубый пегас. У меня нет намерения опускаться до их уровня, – тут она пристально посмотрела на свою спутницу. – Но при этом я не против, если это сделаешь ты. Минуту спустя Твайлайт переностила подругу на спине. – И береги мантию, она дороже, чем все книги в твоей библиотеке, – сказала ей Рарити. *** Принц Блублад стоял недалеко от принцесс, прикрыв копытом глаза и не обращая никакого внимания на разыгрываемую сценку про предводителей земнопони. – О, Селестия, какое позорище... – сказал он. – Ладно то, что исход это не проход трех пар пони, это многодневное путешествие Трех Племен по отдельности по поверхности промерзших из-за виндиго бочагов. Ладно то, что Платинум назвали дочерью короля единорогов и одновременно лидером своего Племени, что слегка противоречиво, хотя на самом деле титула короля у единорогов не было, а титул Платинум звучал как принцепса, гражданская предводительница. Ладно, пусть исторические книги тут никто не читал, но изображать её изнеженной дурой это прямое оскорбление. Как моя прародительница по их мнению выжила, если у нее было достаточно не в порядке с головой, чтобы так обращаться со своим архимагом-соправителем? – У тебя есть уверенность, о том, что при подготовке они хотя бы вспомнили об истоках современной диархии? – поинтересовалась Трикси. – О разделении власти в обществе единорогов на гражданскую и магическую? – Судя по этому фарсу, нет! – фыркнул жеребец. – Какое позорище... *** – Итак, каждый вождь встречал на своем пути препятствия, но, в конце концов, все они прибыли на новую чудесную землю, – вещал Спайк во время очередной смены декораций. – И никто не сомневался в том, что это просто рай. *** – Это новая земля, которую мы искали, – заявила Рэйнбоу. – Как красиво. Я вижу отсюда где будет мой новый дом... – Я назову эту новую землю Пегасополисом! – провозгласила “Ураган”, втыкая флаг в облако. *** – Я не видела таких драгоценностей. Этот аметист потрясающий, вся эта земля потрясающа! Я просто потрясена. Во имя единорогов, я объявляю эту землю Юникорнией! – сказала “принцесса Платинум”. *** – Воздух! Деревья! Грязь, самая грязная грязь во всем мире, – радовалась “канцлер Пудингхед”. – И плодородная, мечта земледельца, – добавила её помощница. – Во имя земнопони, я назову это новое место... э, Грязевиллем! – Может, Земля? – Земля! Поздравь меня с тем, что я это придумала. И третий флаг вонзился в землю. *** – Мы нашли наш новый дом! – разнеслись по долине три голоса. А потом три предводителя оглянулись, увидели друг друга и флаги, после чего разразился скандал... *** – ... Это варварство. Мудрая Кловер, в темницу этого дикаря! – В какую темницу? Может нам всем лучше просто успокоиться? – предложила Твайлайт. – Согласна, давайте успокоимся, – поддержала Эпплджек. – Я тоже за это, – сказала Флаттершай, на что Рэйнбоу взвилась. – Пойдете под суд за неподчинение, рядовой, – завила она, после чего развернулась назад к Рарити. – Мы решим это на поле боя. Именно этот момент выбрал пущенный “канцлером” снежок, чтобы врезаться ей в морду. Рарити засмеялась и стала следующей целью. – Кто посмел бросить снежок в королевскую персону? – разъяренно поинтересовалась “принцесса Платинум”. – Подождите-ка, откуда здесь взялся снег? – спросила Пинки, глядя на результат труда своих копыт в виде горки готовых отправиться в полет снежков. – О нет, опять!? – сказала Рэйнбоу. *** Трикси вздохнула, продолжая печально бороться с желанием постучать обо что-нибудь головой. Нет, это, конечно, тоже трактовка событий, но какая-то уж больно упрощенная. *** – Итак, рай, который нашли пони, был вскоре потерян – он оказался погребен под толстым слоем снега и тяжелых чувств. Вместо зеленого – белое, вместо тепла – холод, вместо солнца мела метель, вместо... – Да мы поняли, давай дальше, – влез кто-то из зрителей. – Пони были вынуждены искать кров. Искали в небе и на земле, но единственным убежищем в округе оказалась холодная мрачная пещера. И, конечно, трем предводителям пришлось делить её, хоть никому это и не нравилось. *** Очень быстро “делить пещеру” стало не фигуральным, а вполне конкретным описанием происходящего – Рарити попросила Рэйнбоу отодвинуться и не пересекать невидимую линию, в ответ предводительница пегасов провела уже настоящую границу, после чего все принялись делить пещеру, потом были споры за камень, попавший на границу, ругань, крики... А потом вход в пещеру закрыла стена льда. – Посмотрите туда, вход! – попыталась перекричать трех спорящих вождей Твайлайт, и у неё это каким-то чудом получилось. – Все, нам не выйти, мы в ловушке, – сказала Рэйнбоу. – Вы оба это заслужили, – сказала Рарити. – Вы только и делали, что ругались. – Вы тоже, Ваше Высочество, – ответила Рэйнбоу. – Да, ещё бы, – поддержала Пинки, чьи копыта медленно покрывались тонкой коркой льда, вернее, его иллюзией, наколдовываемой Мунлайт Рэйвен, стоящей под сценой. Сколько трудов стоило заручиться поддержкой иллюзионистки, Твайлайт предпочитала не вспоминать. – Это нелепо, единороги не опускаются до такого, – возразила Рарити, которая сама постепенно “обледеневала”. – Потому что вы знаете, что не сможете победить, – сказала Рэйнбоу, у которой свободной ото льда оставалась в тот момент только голова. – А земнопони – простофили, – сказала она и застыла. – Пегасы – дикари! – ответила Рарити, тоже замирая подо льдом. – Единороги зазнайки! – вылетело из замерзающего рта Пинки. И трое вождей окончательно покрылись ледяной коркой. Их спутники отступали от подбирающегося льда к центру пещеры, пока не столкнулись крупами. Вздрогнув и развернувшись, они обнаружили, что это всего лишь двое других пони, и на мгновение успокоились, но тут с небес раздался рев и пони прижались боками, поддавшись инстинктам. Они тряслись, глядя на дыру в крыше пещеры. – Что это такое? – поинтересовалась Флаттерай, увидев что-то, отдаленно напоминающее прозрачного пони, опять же являющегося иллюзией, но уже в исполнении другого единорога. – Может, это виндиго? – вздрогнула Твайлайт. – Виндиго? – Мой учитель, Старсвирл Бородатый, рассказывал мне о них. Это зимние духи, которые питаются враждой и ненавистью, – пояснила “Кловер”. – Чем больше ненависти, тем холоднее становится. – Тогда это наша вина, Трех Племен, – сказала Эпплджек. – Метель возникла потому, что мы ссорились и не доверяли друг другу... *** – Ещё бы они доверяли, после визита сирен. Пока Старсвирл был жив, ещё все было терпимо, да и наши жрецы как-то держали ситуацию, – вздохнула Селестия. – А потом, когда начались холода, остальные обитатели нашей покинутой прародины передрались, зима стала суровее, начался Исход, а наиболее старые и уважаемые жрецы остались в ныне покинутом главном храме, а молодежь не справилась. Так что бегства оказалось мало, до Эквестрии виндиго тоже добрались, так что мрачные времена не окончились... – Да уж, вернуться с запечатывания самых неприятных пораженных хаосом мест Пустошей прямо на разгорающуюся Войну Зимы – не то, что я хотела бы повторить, – поморщилась Луна. – Впрочем, спектакль вряд ли её упомянет, хотя всем должно быть ясно, что даже если три предводителя примирятся, это не решит все проблемы и не изгонит виндиго. *** Меж тем на сцене замерзающая тройка пони сообщила, друг другу, что не ненавидит другие племена, рог Твайлайт выдал огромный язык “Пламени Дружбы”, растопивший лед вокруг них. – Что это? – спросила Флаттершай, глядя на лиловое пламя, принявшее форму сердца. – Вот что могут единороги, – поддержала Эпплджек. – Странно, такого никогда раньше не было... Думаю, дело не только во мне, это исходило от нас троих. Все дело в нашей дружбе. *** – Всю ночь трое пони поддерживали огонь дружбы, рассказывая друг другу истории и распевая песни, которые потом стали праздничными гимнами, которые теперь поем и мы, – сказал Спайк. – В конце концов, тепло огня, пение и смех достигли лидеров, и их тела начали оттаивать. Пламя дружбы согрело их ледяные сердца, так что после того, как вход в пещеру освободился ото льда и снег растаял, три вождя договорились поделить эту прекрасную землю и всегда жить в согласии. Вместе они решили назвать новую землю Эквестрией. И занавес закрылся, возвещая конец спектакля. Потом, конечно, ещё был выход актеров закончившегося спектакля на сцену, грохот копыт по полу в аплодисментах, распевание гимнов, показавшиеся уже в самом конце маги-иллюзионисты, пегасы, работавшие с облаками, и ответственные за декорации пони всех трех племен, а также все остальные, работавшие над постановкой.