- А я объездил почти весь земной шар. Но тоже не возьмусь судить о всём мире, поскольку общаюсь с узким кругом людей. В основном, с представителями туризма или родственниками. И в Мавритании, как раз, не был. Всё, что знаю - прочитал в учебниках или новостях. Мне трудно представить какое оно, узаконенное рабство, что бы сравнивать с местным, «завуалированным под свободу». К тому же, я тот, кто обладает полной свободой. Наверное - один из немногих.
- Ты называешь «полной свободой» жизнь личности, ограниченной именем, фамилией, конституцией и этикетом? Тогда каким ты представляешь себе «узаконенное рабство»?
- Пожалуй, я не буду больше хвастать. Не нападай! Мне, правда, интересно твоё отношение к тому, что ты читаешь. Мавритания - страна Ислама, на сколько я знаю. Ты чувствуешь себя свободной, когда читаешь подобную чушь? Не увязывается в моей голове Руна и «Парфюмер». Понимаешь?
- У народа Пустыни есть такой обычай: юноша, выбирая себе невесту, просит мать девушки на «выданье» показать дочь. Когда солнце приближается к горизонту, девушку выводят в пустыню. Она остаётся в одежде из лёгкой ткани, что бы ветер мог обдувать и подчёркивать её стан. Юноша смотрит из далека. На фоне закатного солнца он видит лишь силуэт. Ветер помогает ему. Но всё равно, большая часть того, что он узнаёт о девушке - его собственные домыслы. И ещё что-то. Свободный выбор, наверное.
- Интересный обычай. Твои родители тоже так знакомились?
- Наверное. Я не знаю. Об этом обычае я узнала, когда подглядывала за соседским парнем. Он был гораздо старше меня. Когда он решил жениться, я была ещё ребёнком. Тайком следовала за ним и молила Аллаха, что бы девушки ему не понравились.
- И что? Он выбрал невесту?
- Нет. Оказалось, девушки ему не нравятся вообще. Ну и я в том числе. - Руна прыснула звонким смехом, словно разогретая газировка. Амадо смотрел на неё удивлёнными глазами и потихоньку начинал смеяться тоже. Всё громче и безудержней. Совсем забыв о том, над чем они смеялись.
Успокоившись, Руна продолжила:
- Немного позже я поняла, что девушка выбирает. На самом деле процесс «понравилось» или «не понравилось» не может касаться только одной стороны выбора. Если девушке не нравиться, как на неё смотрят, она не чувствует предстоящего удовлетворения, она не выпустит своих флюидов. Парень может потом всю свою жизнь пытаться убеждать себя в том, что именно это он и выбрал и жить в состоянии постоянной неудовлетворённости, не завершённости.
- Так вот почему тебя заинтересовал «Парфюмер»! История о флюидах и удовлетворённости!
- Ты замечательно уловил весь смысл книги! Всего два слова! - снова смеясь сказала девушка
- Прости, но Ислам, рабство, так же как и «Парфюмер» вызывают во мне очень мрачные чувства. Чего не могу сказать о тебе. Мне нравиться твоё произношение «на распев». Нравится, как ты шепелявишь. Расскажи мне свою историю. Я с удовольствием послушаю рассказ о том, как ты росла, подглядывала за чужими женихами. И как вообще ты здесь, в Барселоне оказалась?
- Хорошо. Но в ответ ты подвезёшь меня домой на своём блестящем мотоцикле.
- Идёт! Только странно как то получается - ты назначаешь в качестве платы то, что я сделал бы сам, как само собой разумеющееся. Проводить девушку домой вечером - это обязанность любого кавалера!
- В любом другом случае я отказалась бы от твоего сопровождения. И это - само собой разумеющееся для меня! Я родилась и выросла в пустыне. Там, где океан встречается с барханами Сахары. Ты когда ни будь задумывался о том, где и как рождается ветер?
- Нет, конечно. Разве у ветра есть место и время рождения? Скажи ещё, что у потока воздуха есть мама и папа! - смеясь и удивлённо вскинув голову ответил Амадо.
- Скажу! И это будет правдой! У Ветра есть мама и папа, как у всего сущего на этой планете! Всё ведь создано по образу и подобию? Рождается Ветер от холода океана и жары пустыни!
- В самом деле, - уже спокойно сказал юноша, - это же простая физика! Я просто не задавался вопросом, ты права. Продолжай! Ты остановилась на том, что у Ветра есть метрика и вы с ним земляки...
- Да. Мама родила меня прямо на пляже рано утром. В моём рождении на уровне социального статуса была некоторая неопределённость. Поэтому мама решила довериться природе.
Поскольку я родилась крепким ребёнком, меня пришлось отдать хозяину. Мама уехала вскоре в Европу. Всё моё детство и юность прошли «во дворе для рабов». Я училась говорить по Корану, слушая молитвы. Во дворе было много детишек. За нами ухаживали «дежурные мамы». Среди фиников и оливок мы играли днями на пролёт с павлинами и фазанами, плавали в хозяйском бассейне. Самого хозяина мы не видели никогда. Возможно, его даже не было дома, он путешествовал в Мекку. Не знаю.