- Просто тебе с этим миром не по пути, вот и кажется, что кто-то всё-таки сумасшедший. Тогда я тоже. - пожав плечами добавила Руна. - Пусть так. Это я, относительно мира, сошла с ума. Так вот, про Иуду. Хочешь я расскажу тебе его историю так, как я её прочитала?
- Хочу. Тем более я не читал оригинал.
- Как то странно получается, все Апостолы сходятся в одном, но противоречат друг другу во многом. История жизни Иуды - сплошной грех. Матери его было предсказано, что родиться у неё сын, который разрушит государство Иудейское. Новорожденного ребёнка она выбросила в реку. Да не утопила, как обычно котёнка, а положила в лукошко и пустила по озеру гулять. И это - не грех. Ребёнок выжил. Мать об этом не знала. Усыновила мальчика, как сироту беспризорного. Потом любовь у них была. Даже дети общие родились. За этот грех, узнав о кровном родстве, Иуда тридцать три года во рту воду носил на гору и поливал сухую палку, пока не зацвела. Я уж не говорю о том, сколько же Иуде лет было, когда он к Иисусу примкнул. Странно, что сухая палка зацвела, что означает прошение Богом греха кровосмешения, а Апостолы - все, как один - о грехе этом помнили и в Свидетельствах своих упомянули.
- Действительно - «Сказки Шахиризады» какие-то. Но я улавливаю связь между историей Иуды и «Историей одного убийцы». Их обоих матери выбросили сразу после рождения!
- Да. Именно поэтому я читаю «Парфюмера». А ты говоришь «Сошёл с ума». Очень ясное восприятие. Папа об этом переживал очень. Ну, что бы я не встала на путь Иуды или «Парфюмера» из - за недостатка материнской любви. Я же в этом другое «Знамение» вижу. Не могли матери поступить по другому. Сыновьям их надо было совершить то, что им было предначертано...Ведь не было бы истории тогда. Целой религии не было бы. Верности Иуды можно только удивляться - всю свою жизнь он любил одну единственную женщину. Она была ему и матерью, и женой, и матерью детей его...
- Он Иисуса предал.
- Я не оправдываю Иуду. Я пересказываю историю так, как я её прочитала. И никто не знает, как было на самом деле. Просто надо принять тот факт, что правды не знает никто, раз уж столько разногласий у Апостолов по этому поводу. Иуде дано было Знамение исцелять и воскрешать из мёртвых. Как знать, может он свои способности на себе проверил, что бы наконец забыли люди о том, что не хотели принять, грехом считая, и что было искуплено и прощено Богом. А к Первосвященникам он пришёл сказать, что не Он, не Иисус преступник (хоть и исцелял в Субботу, в нарушение Закона). А «я, Иуда - разрушитель государства Иудейского. Так матери было предсказано». Могло такое быть?
- Могло. Точно также, как и по многому по другому могло...
- Я тоже так думаю. 1001 вариант развития событий одной жизни. Всё возможно. Но люди, почему то, придерживаются одного единственного, плодя преступников и «парфюмеров».
- И продолжают осуждать...
- И ещё рассуждать на тему «хорошая мать» - «плохая мать».
- Не понимаю, о чём ты?
- Если женщина родила ребёнка - она мать. Просто мать. Без определений.
- Но не любить своё дитя...
- ...Равноценно тому, что любить до безумия. Заслоняя собой весь мир.
- Я когда-то, ещё ребёнком, подслушал разговор родителей между собой. Они ссорились. Отец у меня вообще - человек гневливый. Мама упрекнула его в том, что он на кого-то гневается, а на неё - женщину, свой гнев выплёскивает. Ответ отца меня обескуражил. Я до сих пор не могу взять в толк смысл его слов и поэтому считал сумасшедшим, а повзрослев - себя. Он сказал тогда маме, что гнев - ничей! Что он, гнев, как и всё прочее, принадлежит Творцу - Вседержителю. Ни один человек не имеет права его присваивать и подавлять, скрывая. Направлять на кого-либо или что-либо от себя лично гнев Божий человек тоже права не имеет. Гнев необходимо научиться возвращать Источнику. Женщина, по словам отца, настолько близка к Творцу, давая жизнь, что невольно, подсознательно люди выплёскивают Божью собственность именно на женщин. Не потому, что они слабые...Женщинам следует научиться принимать это. Или, по крайней мере, принимать как данность своей Божественности...
- Никогда не слышала ничего мудрее. Кто твой отец? Пророк?
- Да нет, простой испанец. Ну, ни совсем простой, из Грандов. И мама тоже. У них «равный брак», понимаешь? Им всегда интересно друг с другом. Я часто чувствовал себя брошенным и не нужным, когда был маленьким. Ревновал друг к другу...
Амадо осёкся, осознав, что проговорил сейчас то, о чём боялся признаться сам себе так долго. Осторожно оглянулся. За его спиной на газонной травке восседал ворон. Птица, похоже, внимательно слушала, повернув голову и сверкнув маленьким глазом. В опустившихся сумерках ворон казался иссини - чёрным и маленьким, хрупким, совсем не похожим на ту мрачную силищу, которая накатывалась на юношу, стискивая сердце и виски. Амадо испытал облегчение. С улыбкой, почти нежно посмотрел на Руну: