– Понятно.
– Но вы же звоните не для того, чтобы я рассказывал вам о своей жизни. Как я понимаю, у вас появились кое-какие вопросы.
– Да. Где вы приобрели этот, как вы выразились, журнал и зачем выслали мне?
– Да… Конечно, конечно… Я говорил, что специализируюсь на антикварных изданиях? Я, так сказать, отношусь к разряду гончих, которые ищут по заданию клиента то или иное издание. Ваш журнал я приобрел на аукционе вместе с другими книгами. Я не собирался покупать его, так как поехал за чудесным изданием «Моби Дика», которое приглянулось моему клиенту.
В голосе букиниста появились проказливые нотки, и я вообразил его похожим на эльфа старичком.
– Эта книга была издана в 1930 году «Лейксайд Пресс». Мне очень повезло, что я смог заполучить ее, вот только вместе с этим лотом на аукцион было выставлено более двадцати разномастных изданий. Ничего особенного, но почти все эти книги вполне можно перепродать. Там был Диккенс, несколько книг Вулфа и ваш журнал.
Ваш… Я не считал это журналом, а вот прикосновение к кожаному переплету явно меня успокаивало.
– А кто был владельцем?
– Одна частная компания, управляющая инвестиционным обществом. Я попытался узнать у них, каково происхождение этих книг, но особой общительностью эти люди не отличаются. Если из затеи нельзя извлечь прибыли, этих людей ничто не может заинтересовать. Книги в таком ассортименте прежде принадлежали некоему Джону Вермиллону. Много изданий, но все весьма низкого качества.
Имя было мне незнакомо. Впрочем, я мало знал о своей семье. Папа был единственным сыном довольно пожилой супружеской пары. Его родители умерли раньше, чем я появился на свет. Мама прожила на свете недостаточно долго, чтобы мне о них рассказать.
– Почему вы переслали журнал мне, а не его семье?
– Из-за имени Вероны Бонн. Красивое имя. В основном очарования старым книгам придают пометки, оставляемые их прежними владельцами. То, как выведено имя вашей бабушки, говорит о том, что она была владелицей этого журнала. Было бы жаль выбросить этот раритет либо позволить ему и дальше рассыпаться, но оставить журнал у себя я никак не мог. Ну, я принялся искать человека с таким именем. Цирковая прыгунья с вышки. Как необычно! Я наткнулся на краткий некролог, благодаря ему вышел на вашу мать, а потом на вас.
– Сомневаюсь, что журнал принадлежал моей бабушке, – сказал я. – Насколько я знаю, она жила на чемоданах.
– А может, это был кто-нибудь из членов вашей семьи? Или журнал принадлежал поклоннику вашей бабушки? Люди любят хорошие истории.
Да, истории. Наша история, уж конечно, хорошая. Мои ладони показались вдруг скользкими, и я выронил кружку. Кофе растекся по испещренному трещинами линолеуму на кухонном полу. Схватив бумажное полотенце, я бросился вытирать лужу, но перевернул сахарницу. Старое, кислое чувство угнездилось в моей груди. Знакомое чувство, напрямую связанное с городской трагедией. Мама утонула. Папа умер от горя. Молодой человек в одиночку растил свою сестру.
– Вы это часто делаете? Я имею в виду собираете информацию о семьях прежних владельцев книг.
– Куда чаще, чем вам кажется, мистер Ватсон… Саймон. Могу я вас называть Саймоном?
Кровь струилась у меня под ногой, красная жидкость смешивалась с кофе и сахаром. Должно быть, я наступил на осколок кружки.
– Я не против.
– Вот и чудненько! В прошлом году мне в руки попалось восхитительное издание «Девы озера» Скотта. У книги был очень красивый переплет из любовно вышитой ткани. Между листами я нашел засушенную фиалку, которой исполнилось уже лет сорок, если считать с года выпуска. Маленькое чудо. На форзаце значилось имя владелицы: Ребекка Уиллобай. Женщина, разумеется, уже умерла, но я смог отыскать ее племянницу. Она очень обрадовалась, когда я прислал ей книгу, которую ее тетя так ценила, будучи молодой девушкой. Племянница сказала, что она как будто неожиданно повстречала свою тетю по прошествии стольких лет. Я надеялся, что и этот журнал станет для вас столь же дорогим. Надеюсь, так оно и есть?
Разговор воскресил воспоминания, вот только отнюдь не приятные.
– Раз вы на меня вышли, то знаете, что мои родители мертвы.
Раздалось смущенное покашливание.
– Извините. Мне жаль, если я пробудил неприятные воспоминания.
– Много времени прошло с тех пор, – выдохнул я.
Как бы то ни было, журнал замечательный и имеет какое-то отношение к тому, кто интересовался моей бабушкой.
– Если вам он не нужен, я вас пойму. Лучше перешлите журнал мне, но не выбрасывайте. Я заплачу за пересылку. Он чрезвычайно заинтересовал меня, к тому же он очень старый. Возможно, я смогу убедить Мари разрешить мне принести его домой.