— Тогда это весьма опасный дракон. Ты и его пытался убить?
— Нет. Он тот, кто меня сюда прислал.
— В самом деле?
— Да.
Дракон не выказал ни удивления, ни злобы, вообще никакого чувства, понятного человеку.
— Хочу убедиться, — сказал он, — что правильно тебя понимаю. Тот другой дракон, с которым ты знаком и которого считаешь лжецом, послал тебя сюда с заданием меня убить, и ты слушаешься его, поскольку считаешь своим наставником, мастером?
— Да.
— Нет, ты мне не это сказал. Ты поправился. Ты сказал, что он был твоим мастером и учителем.
— Мое ученичество оканчивается с исполнением этого поручения.
— С моим убийством.
— И я должен предъявить ему доказательство.
— Естественно. Я бы и сам того же потребовал.
— Кто-то из твоих посягает на твою жизнь, а тебя это совершенно не беспокоит?
— Но он ведь не сам совершает убийство. Это делаешь ты, причем вполне добровольно. Меня больше занимает то, что дракон взял в ученики человека. Как тебя зовут, мальчик? Следует нам разговаривать как равным, если уж твой наставник считает нас таковыми.
— Рослин, — ответил юноша, оставляя при себе свое тайное имя. — Рослин из Гехеба. А тебя как зовут?
— У меня было много имен, — сказал дракон. — Если хочешь, можешь звать меня Зилантом. А какое имя предпочитает твой мастер?
Рос счел за благо уклониться от прямого ответа.
— На что тебе это знать?
— Я хотел бы знать, Рослин из Гехеба, под каким именем он известен твоим соплеменникам. Он придерживается того же обличья, что я, или скрывается как-то иначе?
— Он носит вполне человеческую внешность, — ответил Рос. — Когда желает того.
— И приберегает свой истинный вид до времени, когда ему надоедает быть человеком. Нам, драконам, присуща такая особенность, хотя мы не всегда ею пользуемся. Только по своему выбору.
— Наставник говорил, что умение сделать выбор — самое трудное. Обрести могущество довольно легко, гораздо важней знать, когда им необходимо воспользоваться!
— А ты могуществен, Рослин из Гехеба?
— Говорят, бываю иногда.
— Боюсь, мое убийство особых сил не потребует, так что не разочаруйся.
Рос протянул руку и оборвал еще одну нить.
— Не надейся вызвать у меня жалость, дракон. Если хочешь жить, назови причину, по которой мне следовало бы тебя пощадить. И все.
Зилант дергался и корчился в паутине, но зубастая пасть ни дать ни взять складывалась в улыбку.
— Ну да, конечно. Я знаю, что не сумею переманить тебя на свою сторону. И тут дракон и там дракон.
— Если ты намекаешь, чтобы я обратился против наставника, так знай: этому не бывать.
— Намекаешь здесь один ты. Помни, однако: изреченная мысль есть отсроченное деяние.
— Хватит!
— Как по-твоему, что произойдет, если ты ослушаешься этого своего лживого мастера? Он что, с неба спустится, чтобы тебя заклевать?.. Если ищешь причины, спроси себя, чего ради твой наставник тебя обучал. Уж точно не для того, чтобы ты погиб в его же когтях. Он слишком много в тебя вложил, чтобы этим все кончилось. Теперь тебе решать самому. Теперь ты сам себе мастер и господин. Или твой наставник не имел намерения отпустить тебя на свободу? Может, это чудовищное задание — первое из многих, которые он для тебя уготовил? Стыд и чувство вины лишь крепче привяжут тебя к нему. Ты был ему учеником, а станешь слугой, угодишь в вечное рабство.
— Хватит, я сказал!
В ярости Рос сгреб целый пучок нитей и оборвал все. Куски шелковинок падали ему на голову, прилипая к лицу. Дракон над ним забился и заревел, гул паутины сорвался на визг.
— Кто хозяин, а кто слуга, Рослин из Гехеба?
Рос ухватил еще пучок и разделался с ним, хотя часть рассудка и задавалась вопросом, отчего он так обозлился. Разве дракон не высказал ему как раз то, что он и сам успел заподозрить, — это бессмысленное задание было ловушкой, призванной либо унизить его, либо повязать навсегда. Тогда как нарушенное слово освободило бы его разом и от обязательств, и от угроз.
Нет уж. Рисковать он не собирался. Зилант в его жизни присутствовал всего лишь какие-то минуты. А мастер Пакье растил его целых пять лет. Рос был обязан ему гораздо больше, чем какому-то чужаку. А себе самому — больше всех. Он останется верен данному слову. Может, Зилант и заслуживал спокойного сна до самого конца вечности, но так уж получилось, что он встал между Росом и свободой, обещанной мастером Пакье. Между Росом и тем будущим, о котором они с Ади столько мечтали.
Но вот заслужил ли он, Рос, это будущее и эту свободу? Он уже сомневался в своих чувствах к Ади и готов был заподозрить наставника в самом гнусном обмане. Он совершил мысленное предательство. Значит, он и сам был недостоин ни веры, ни любви.