Сидя запертым в сундуке, я мысленно оценил размах ее магии и нашел его весьма, весьма необычным. Я и раньше встречал женщин-волшебниц. Некоторые обладали могуществом, другие брали хитростью. В любом случае, конечно, это была заемная, сугубо незаконная сила, ибо Коллегия не принимала на обучение женщин. Это был результат многих лет ревнивого правления женщин-фей, отлично знавших то, что временами ускользает от внимания смертных мужчин, — а именно, что среди людей одаренность слабого пола весьма превосходит мужскую. Ничего удивительного, если Аойфе и ее предшественницы боялись не выдержать конкуренции!
Я задумался о тщательно охраняемых секретах Великой коллегии. Государыня Портлоис носила кольцо мага, но каким образом оно к ней попало? От отца или от мужа? Ей самой оно по праву принадлежать никак не могло. Тем не менее я уже знал, что ее магия была самым непосредственным и глубоким образом связана с этим кольцом. Точно так, как моя собственная магия скреплена с надетой на средний палец старинной серебряной печаткой, изображающей черного пса. И было еще кое-что. Невероятное могущество, пребывавшее далеко за пределами доступного для простых смертных. Вот вам и немощная толстуха в домашнем чепце, прикованная к постели. Этот облик был лишь малой частью истинной герцогини Портлоис.
Никто не любит признавать, что встретил сильнейшего. И тем не менее, лежа в темном сундуке, среди запахов кедра и магии, я начал гадать, а не наступил ли мой черед совершить такое признание.
Так я провел еще несколько часов, чутко прислушиваясь к любому внешнему звуку. Моего уха достигали тяжелые скрипы, словно великаны шагали по старинным половицам. Я уже не раз успел перебрать в уме все заклинания, которые хранила моя память, но с таким же успехом мог бы припоминать наивные детские стишки. Ничто не срабатывало, даже хуже того. Впечатление было такое, как будто вся моя сила в одночасье подевалась неизвестно куда. Подобного я никогда еще не встречал. Даже сама владычица фей меня не лишала способностей до такой степени.
Вот так я там и припухал, то внутренне кипя от ярости, то соображая, что бы такое предпринять… когда мое внимание привлекло еле слышное постукивание по крышке. Говорить я не мог, ибо она лишила меня даже и этой возможности. Мне удалось лишь закряхтеть, но, по счастью, этого оказалось достаточно. Крышка приподнялась, впустив слепящий солнечный луч. Я беспомощно заморгал, но свою освободительницу все же узнал. Мне на помощь пришла Роза, старшая дочь герцога.
Заметив меня, она ахнула от ужаса.
— Государь Сигне!
— Он самый, — проворчал я.
Впечатление было такое, будто прикосновение солнечного луча вернуло мне силы, дар речи, по крайней мере. На пробу я слегка поиграл, скажем так, второстепенной магической мускулатурой. Все получилось. Я снова стал самим собой.
— Государь Сигне, что ты там делаешь? В сундуке?..
Я кое-как выкарабкался наружу. Боюсь, величавого достоинства при этом мне соблюсти не удалось.
Я спросил:
— Где мы?
Ибо находились мы отнюдь не в зеркальном чертоге госпожи Портлоис. Оглядевшись, я увидел покрытый паутиной подвал, а совсем рядом — большую подставку, где покоилось множество винных бутылей. Одну из них Роза и сжимала наподобие импровизированной дубинки.
— В винном погребе, — сказала она. — Отец послал меня сюда за бутылочкой портера к обеду. А мы-то диву давались, куда ты подевался.
— А как ты поняла, что сундук не пустой?
— Я… — Казалось, Роза несколько растерялась. — Просто сундук стоит не на месте. Он должен быть наверху. Сегодня утром мачеха попросила Парча переставить его. Признаться, я никак не ждала, что внутри кто-то может сидеть! Так просто, полюбопытствовала. И все-таки — что ты там делал, государь Сигне?
— Думаю, — ответил я мрачно, — самое время побеседовать по душам с твоим отцом.
Когда я пересказал герцогу Дайерфеллу свои приключения, он выглядел совершенно сбитым с толку.
— Что же все это значит? — спросил он озадаченно. — Выходит, ты искал дракона, а натолкнулся на мою жену?
— Я тебе скажу, в чем, на мой взгляд, состоит суть дела, — сказал я ему, наливая еще по стаканчику портера нам обоим. После всего, что я перенес, мне было необходимо промочить горло, а для Ричарда, как я понимал, испытания лишь начинались. — Итак, — продолжал я, — мне требовалось найти исходную точку путешествия драконьей души, чтобы утянуть ее назад в царство, которое мы называем Потусторонним, и позаботиться, чтобы она там впредь оставалась. Если добиться этого, тело, захваченное драконьей душой, начнет стремительно усыхать, пока вновь не станет тритоном или чем там еще. В обычном случае, — заметил я не без намека на обширный опыт, — это процедура довольно простая как по сути, так и по исполнению. Я уже объяснял твоему дворецкому, что, проскочи оттуда что-нибудь вместе со мной, оно вошло бы в тело черного петуха и убило его, вместо того чтобы вцепиться в меня. Но это в обычном случае. В нашем — что-то пошло наперекосяк, причем очень скверно! Я не только не смог запереть сущность дракона в его естественном обиталище — меня самого что-то выдернуло из убежища магического круга и зашвырнуло в покои твоей супруги!
— Моей супруге было очень плохо, — нахмурился Ричард. — У нее злокачественная водянка, справиться с которой доктора, похоже, не могут. Она даже с кровати подняться не может, а ведь мы чего только не перепробовали! Но, невзирая на свою немочь, моя жена остается женщиной великого мужества и высокого духа. Поверить не могу, что она некоторым образом является… кем, ты говоришь?
— Она носит кольцо мага, — сказал я ему.
— А-а, эту печатку! Так это досталось ей от покойного батюшки, умершего в паломничестве на Внешние острова.
Настал мой черед хмурить брови.
— Ее батюшка был верным почитателем островных богов?
— Именно так, — кивнул герцог. — Его предки были выходцами с крайнего севера Альбиона, морскими жрецами Мананна Мак Лира.
— Странная судьба для наследника подобной семьи — осесть здесь у нас, в середине страны, — сказал я. — Вряд ли еще где-нибудь в Альбионе сыщется место, отстоящее дальше от моря!
— Так говорит моя жена, и у меня нет причин подвергать сомнению ее правдивость, — сказал герцог. Некоторое время он с самым скорбным видом молчал, потом заговорил снова: — Видишь ли, она двоюродная сестра моей первой супруги.
— Вот как? — Я подтолкнул его, изобразив большой интерес, и он продолжил:
— Моя прекрасная Сара… Увы, несколько лет назад она умерла от морового поветрия, именуемого желтым поно… желтым истечением, и оставила меня одного с тремя маленькими дочерьми. Им нужна была мать, и тогда Илирис… нынешняя госпожа Портлоис… В общем, она была ближайшей родственницей.
— И ты на ней женился. Весьма практичное решение.
— Я сделал это не только ради блага дочурок, — запротестовал герцог. — В те времена Илирис, может, и не так блистала красотой, как ее покойная кузина, но все-таки была очень хороша собой. Не первой молодости, это верно, но многие ею восхищались. Ее нынешнее состояние явилось лишь следствием водянки.
— А о ее характере ты что можешь сказать?
— Твердый. Непреклонный, если дело касается принципиальных вещей. И еще она очень умна. О сверхъестественном мы мало с ней говорили, потому что подобные материи мне отвратительны. Полагаю, однако, что ее познания весьма глубоки и обширны. Еще бы, с таким-то происхождением.
— С происхождением, к которому имела отношение и первая госпожа Портлоис? — заметил я.
Мой ум уже деятельно перебирал всяческие возможности, рассматривая, отсеивая, цепляя одно за другое.
— Нет, — сказал герцог. — Морской жрец доводился отцом Илирис, а с Сарой они родственницы через мать. Очень старинный род, знаешь ли. Они много поколений прожили в наших краях, даже дольше моих собственных предков… Сигне! Что же нам делать? — Голос герцога отдавал слезами, и я не мог его за это винить. — Моя жена оказалась чудовищем, мои дети в опасности. Что делать, скажи?