Принцесса согласилась.
— Чего бы я выпил за ваше здоровье? — переспросил дракон. — Да вы истинный джентльмен, сэр. Сочту за счастье выпить за ваше здоровье и здоровье вашей невесты, — голос его прервался. — Подумать только, вы так любезны со мной, — добавил он. — Да, сэр, я бы выпил… капельку бе-бе-бе-бе-бензина — драконам бензин идет на пользу…
— У меня в машине полно бензина, — воскликнул принц и кинулся вниз к автомобилю. Он неплохо разбирался в людях и знал, что принцесса будет в полной безопасности с этим драконом.
— Не сочтите за дерзость, — сказал дракон, — но, пока мы ожидаем джентльмена, просто чтобы скоротать время, не могли бы вы снова назвать меня милым? И не откажитесь пожать когти бедному старому дракону, который никому не причинил вреда, кроме как самому себе. Короче говоря, вы можете осчастливить самого последнего дракона, ведь подобной чести не удостаивался ни один на свете дракон — от первого до последнего.
Он протянул огромную лапу, и длинные стальные крючья его когтей нежно сомкнулись на руке принцессы, как когти гималайского медведя, когда он осторожно берет у вас булочку сквозь прутья клетки в зоопарке.
Дракон в небесах может быть не только знаком грядущих бедствий, но и символом мечты и фантазии.Иллюстрация digitalar / Shutterstock
Итак, принц с принцессой, торжествуя, возвратились во дворец, а дракон следовал за ними подобно домашней собачонке. И во время свадебного пира никто из гостей не пил с такой искренностью за счастье жениха и невесты, как домашний дракон принцессы, которого она тут же окрестила Фидо.
А когда счастливая чета обосновалась в собственном королевстве, Фидо явился к ним и умолял оставить его при дворце, чтобы он мог приносить пользу.
— Должно же быть хоть что-то, что я могу для вас сделать, — сказал он, хлопая крыльями и разминая когти. — Мои крылья, и когти, и все остальное, не говоря уже о благодарном сердце, — все должно служить вам и быть полезным.
Поэтому принц распорядился изготовить для дракона специальное седло, похожее на очень длинный паланкин, — длиннее, чем несколько трамваев, собранных вместе. В паланкине устроили сто пятьдесят сидений, и дракон, который полюбил доставлять радость другим, с огромным удовольствием катал группы детей к морю. Он легко переносился по воздуху со ста пятьюдесятью маленькими пассажирами на спине, а потом терпеливо лежал на пляже, пока не подходило время возвращаться домой. Дети обожали дракона и называли его милым, и он платил за их ласку слезами привязанности и благодарности. Так он и жил, принося пользу и в окружении всеобщего уважения, пока совсем недавно кто-то в его присутствии не сказал достаточно громко, что драконы устарели и что им на смену приходят разные новые механизмы. Дракон очень расстроился и попросил короля превратить его во что-то более современное, а добрый монарх тут же переоборудовал его в механическое устройство. Так из дракона получился первый аэроплан.
Мои благодарности
Этой книгой я завершаю трилогию исторических антологий о границах воображения досовременной эпохи. Я начал с «Книги о живых мертвецах» и продолжил сборником «Ад: История идеи и ее земные воплощения». Содержание и сюжеты этих книг родились в результате бесед с моим редактором Джоном Сицилиано, который направлял и вдохновлял меня. Я также многим обязан моим многочисленным помощникам, коллегам и студентам, внесшим неоценимый вклад в создание этой книги. Профессор Пол Акер из Университета Сент-Луиса и профессор Энтони Калделлис из Университета Огайо умело выполнили переводы для третьей и пятой главы. Доктор Дариус Кляйн любезно разрешил мне адаптировать для девятой главы его перевод рассуждения о драконах Афанасия Кирхера.
Три докторанта кафедры истории Фордемского университета с огромным энтузиазмом приняли участие в лингвистической обработке текстов: Бенджамин Бертран, Дуглас Хамилтон и Вильям Таннер Смут. Я также благодарен профессору Карле Наппи (Университет Питсбурга) и профессору Тимоти Бруку (Университет Британской Колумбии) за их помощь с азиатскими драконами. Профессор Ник Пол (Фордемский университет) подсказал мне историю о драконах Германа Турнайского для четвертой главы, а Шэннон Чакраборти для восьмой главы порекомендовала мне прочитать «Шахнаме» («Книгу царей»), написанную Абул-Касимом Фирдоуси. Я также в долгу перед студентами-старшекурсниками, которые активно обсуждали многие мои тексты из курса «Чудовища, магия и живые мертвецы: удивительные события в средневековой Европе», который я вел в Фордемском университете в первом семестре 2019 г.